Фехтовальщица

– Это что? – покосилась фехтовальщица на сапоги, пряжки которых показались ей неприятно знакомыми.

– Это вам. Просили предать.

– Кто?

– Господин де Санд для брата госпожи де Бежар. У вас есть брат, госпожа де Бежар?

– … Да, есть. Он скоро приедет в Париж.

Женька в замешательстве потерла лоб, – она узнала сапоги убитого де Вика.

– Вам плохо, госпожа?

– Душно… Принеси чего-нибудь холодного.

– Я принесу яблочный сидр из погреба.

Шарлотта ушла, а Женька, помучавшись пару минут, сняла туфли и примерила сапоги. Она не ошиблась – сапоги оказались впору. Однако в какой-то момент, будто испугавшись чего-то, она быстро скинула их и сунула под кровать.

Вернувшаяся с сидром Шарлотта выглядела озабоченной.

– Что-нибудь случилось? – спросила фехтовальщица.

– Батюшка слег. С ним такое случается в духоту. Теперь я буду за него, госпожа. Если вам что-нибудь понадобится, я пришлю Гретту. Она из бывших селянок, но сообразительная и аккуратная.

В ожидании приглашения от Файдо Женька снова решила примерить сапоги де Вика и на этот раз не почувствовала уже никакого неудобства. «В конце концов, я могла бы купить их на барахолке. Откуда бы я знала, кто их хозяин?»

Эта вторая примерка вновь побудила вспомнить о школе фехтования. «Никуда не поеду, – решила девушка. – Продам перстень и пошью мужской костюм, как хотела. Какое бы мне придумать имя брату Жанны де Бежар? Может быть Жан?.. нет, Жано… нет, Жанен… да, Жанен. Ведь у Жанны де Бежар, в самом деле, был такой брат».

Фехтовальщица стала вспоминать список цен, который ей показывал профессор Монрей и высчитывать, во сколько может обойтись костюм, вооружение и лошадь, но на пике ее фехтовального проекта в дверь вежливо постучали. Это приехал посыльный от маркиза де Савара-Файдо. Он подал приглашение на прием в Булонже. В бумаге кроме имени Жанны де Бежар стояли – время начала приема и перечень предполагаемых увеселений, в числе которых были: представление, ужин, танцы, игра и фейерверк. Было упомянуто так же имя кавалера на первый танец. Им значился некий Люсьен де Бон.

Выполнив свою миссию, посыльный откланялся и ушел, а Женька все держала в руках приглашение, не зная, как поступить. Она поняла теперь, почему не сказала сразу «нет» герцогине де Шальон – в ней вдруг проснулась и настойчиво заговорила о своих правах та девочка, которая была уверена, что все случится так, как в одной известной сказке, и что бал обязательно должен быть в жизни любой девочки, обязательно должно быть бальное платье, длинная лестница и принц, ждущий на последней ступеньке… «Глупости, – теребила приглашение фехтовальщица. – Какая сказка? Какая лестница? Да и зачем мне принц?» Она вспомнила ночную встречу с пьяным принцем, который приказал бросить ее в Сену, и скептически усмехнулась. «Не он ли, этот Люсьен де Бон? Вот будет потешно!» Но девочка, влюбленная в сказки, не отпускала. «Дайте мне бал, дайте мне платье, дайте мне принца!» – стиснутая в узком пространстве спортивных мышц, плакала она где-то в самой глубине сильного организма.

– Ладно! Ладно! – наконец сдалась фехтовальщица. – Я поеду на этот чертов бал!

Протеже

Школа фехтования в планах фехтовальщицы на некоторое время отодвинулась. Младший брат Шарлотты Ютен, молчаливый, но исполнительный мальчик лет двенадцати нашел ей наемный экипаж, и девушка поехала в Лувр визировать приглашение.

Возчик был изрядно пьян, вел экипаж неровно, но, тем не менее, довез свою пассажирку до знаменитого дворца без особых приключений. Кое-как припарковавшись у главного входа, он громко икнул и чуть не свалился с лошади, которой правил – у экипажа не было облучка.

Попросив его подождать, Женька соскочила на землю и направилась к воротам, где посмеивались над ее кривым выездом луврские охранники. Ознакомившись с письмом герцогини, солдаты оставили шуточки, и только старший офицер, представившийся лейтенантом де Бронте, называть девушку то «деткой», то «малышкой» не перестал. Он лично пошел провожать ее до кабинета королевского секретаря, по пути продолжая пошучивать и расточать грубоватые комплименты.

Женька слушала его и морщилась, но не от солдатских любезностей, – как ни странно, в знаменитом дворце пахло так, будто там проживало несколько сот кошек. От этого бархатные портьеры, узорные банкетки, статуи в нишах и, разряженные в дорогие одежды, посетители производили не восторженное, а тягостное впечатление.

Де Бронте провел девушку в приемную, где ее право на прохождение вне очереди тотчас оспорили несколько присутствующих там посетительниц.

– Девушка по рекомендации герцогини де Шальон, – сказал железным тоном де Бронте.

– Здесь все по рекомендации, – сухо парировала одна из дам.

– Но мне очень нужно, – попыталась пояснить фехтовальщица.

– Вы не на стульчаке, где очень нужно.

– А пахнет как на стульчаке.

– Это хорошо! Это по-нашему! – захохотал де Бронте.

– Эти беарнцы совершенно обнаглели! – поморщилась та же недовольная дама.

– Э, полегче, госпожа де Рамбуйе! – скомандовал офицер. – Не забывайте, что у его величества тоже беарнские корни.