Фейри-убийца

— Три слепые мышки гоняются за маленькой шпионкой. Это я, ты и Роан? Мы действовали втроем. Возможно, похитительница дала понять, что наблюдает за нами. Она знает о тебе и Роане.

— И ей нравится наблюдать, как мы бегаем вслепую.

— Точно.

— Но что за кабан, которому мы должны пустить кровь? И где? В прошлый раз она указала вполне конкретное место.

Габриэль провел рукой по губам.

— Дай подумать… В прошлый раз она подсказала, куда нам нужно идти. Винчестерские Гусыни. Это было прямо связано со дворцом. Но здесь все не так просто.

Я выхватила блокнот у него из рук, уставившись на стишок.

— Почему шесть сорок четыре? Странная точность… Нормальный человек сказал бы «шесть сорок пять».

— Совершенно очевидно, что она не нормальный человек.

— Но в ее безумии есть своя логика. Ты догадался про Винчестерских Гусынь только потому, что случайно знал о них. Для любого другого это загадочный код. Она хочет, чтобы мы разгадали код, поняли ее слова. — У меня уже складывался психологический портрет похитительницы. — Похоже, она из тех, кому не хватает внимания, и теперь она хочет от нас как можно больше этого внимания. Она полагается на свой интеллект. И осознание того, что другие оценят ее сообразительность, укрепляет ее эго. Она отчаянно нуждается в подтверждении, в одобрении.

Габриэль прислонился к кухонной стойке, скрестив руки на груди.

— В любом случае я пока не понимаю, что нам делать.

Я начала расхаживать взад-вперед по маленькой кухне, мысли мои лихорадочно метались.

— Винчестерские Гусыни жили… сколько лет назад — пятьсот?

Габриэль прикрыл глаза:

— Примерно так.

— Видимо, она помешана на истории. В истории Лондона есть что-то связанное с быками?

Детектив быстро открыл глаза.

— Бык на солнце… да. — Он уставился на меня. — В Музее Лондона. Там есть реликвии из храма Митры. Это руины римской эпохи в центре города, оставленные приверженцами таинственного культа. Он был связан с Солом, богом солнца.

— А бык?

— В этом храме были изображения Митры, убивающего быков и пирующего с богом солнца. Некоторые считают, что там действительно совершались жертвоприношения быков. Предположительно быка приносили в жертву, приподняв над землей, и кровь из его горла лилась на молящихся внизу. Это связано с астрологией. — Габриэль достал телефон, что-то посмотрел и нахмурил лоб. — Возможно, имеет значение цифра «четыре». Есть двенадцать астрологических эпох. Телец, знак быка, четвертый по счету. Те убийства быков могли символизировать конец эры Тельца. — Наши взгляды снова встретились. — Я бы сказал, что храм Митры — определенно наша цель.

Я была готова обнять его.

— Здóрово! Я знала, ты что-нибудь придумаешь… А где мы найдем кабана?

— Понятия не имею. Но можно начать с храма.

Я посмотрела на часы — половина пятого.

— У нас чуть больше двух часов… — Я прикусила губу. — Почему-то мне кажется, что это не будет простым, заурядным, повседневным лондонским жертвоприношением кабана.

— Может, не стóит играть по ее правилам, — мягко сказал Габриэль. — Мы позволяем ей управлять нами. Может быть, попытаться нанести ответный удар вместо того, чтобы позволять кукловоду дергать нас за ниточки?

Он был прав, и я это знала.

В роли полевого агента я участвовала только в одном деле о похищении, и нам удалось вернуть ребенка родителям через четыре с половиной часа. Все это время нам приходилось постоянно держать родителей под контролем. Они были готовы на все, чтобы похитители были довольны и не причинили вреда их дочери. Их поведение тогда вызывало у меня сочувствие и разочарование одновременно. Мы же профессионалы. Неужели они не понимали, что позволить нам делать нашу работу — лучший способ вернуть дочь?

А теперь я сама сходила с ума из-за близкого человека. И вместо того, чтобы, как профессионал, следовать проверенным методам, действовала инстинктивно, изо всех сил стараясь угодить похитительнице.

Я пыталась логически объяснить свое поведение. У меня по-прежнему нет прямых каналов связи. Похитительница — фейри, а значит, все предыдущие исследования по профилированию не имеют смысла. Я вступила на новую территорию, где действует магия. Кто знает, что произойдет, если я не подчинюсь требованиям фейри? Они мыслят не как люди, и у меня нет исследований, на которые можно сослаться.

С другой стороны, я могу обосновать все, что требует сердце. А оно подсказывало подчиниться требованиям похитительницы, и я изо всех сил старалась убедить себя в этом.

Стиснув кулаки, я постаралась сосредоточиться. Я должна поговорить с похитительницей.

Наклонившись к хромированному тостеру Габриэля, я уставилась на его поверхность, ища Скарлетт, представив ее яркие волосы и сверкающие зеленые глаза. Как она вскидывала брови после непристойной шуточки.

Ничего.

Тогда я попыталась найти женщину, которую мельком видела в доках, думая о ее насмешливом голосе и смутных очертаниях фигуры.

Опять ничего.

Она не ответила в тот раз, когда я показала ей записку, не ответила и сейчас. Может, у нее вообще нет никакой Скарлетт?