Фейри-убийца

Я включила душ — погорячее, чтобы кожа покраснела, — и шагнула под струи. Вокруг клубился пар, обжигающая вода стекала по телу. Что сейчас со Скарлетт? И почему голос той женщины показался чертовски знакомым?.. Я не могла вспомнить. Акцент британский, но ничего примечательного. Обычный акцент — без каких-то местных особенностей. Я намылилась с головы до ног, взбила пену с ароматом сирени и смыла.

Через несколько минут я выключила душ и вышла в заполненную паром ванную комнату. Вытерлась полотенцем, надела нижнее белье, джинсы и хлопчатобумажную футболку.

Затем встала перед зеркалом и нащупала отражение, проверяя свою магию, — как человек, который пытается наступить на вывихнутую лодыжку. Я действовала осторожно; тело напряглось, словно в ожидании боли отвержения. Но через несколько секунд все получилось: отражение соединилось с моим сознанием. Отсюда я смогла связаться с другим отражением через тостер на кухне Габриэля и наблюдать, как закипает чайник.

Я не решилась прыгнуть сквозь отражение. Пока рано. Я вспомнила, каково это — оказаться в ловушке между отражениями; по спине пробежали мурашки, и я разорвала связь с отражением на кухне.

Сквозь темно-бордовые разводы я смотрела на собственное лицо как на незнакомое. Эта женщина с розовыми взъерошенными волосами — не спецагент Кассандра Лидделл. Женщина, стоявшая передо мной, — Лилива, фертная. Пиявка страха. Та, кто питается человеческими страданиями, чьи собственные чувства — наркотик для фейри. И ее разыскивает ЦРУ.

У меня была тысяча идей о том, что делать дальше. Можно попробовать найди Роана и обсудить наш следующий шаг. Можно попытаться связаться с ФБР, которое, надеюсь, поможет мне выйти на цээрушников. Можно вызвать сюда бригаду криминалистов, чтобы они исследовали записку.

Я уставилась на себя в зеркало, задумавшись, выйдет ли похитительница на связь снова. У меня было предчувствие, что она это сделает. Было что-то… личное в том, как она обратилась ко мне в тот раз, наблюдая за мной через зеркало в ванной, и ее магия похожа на мою. Я ведь знаю ее, да? У нее знакомый голос…

Я снова соединилась с отражением, ища Скарлетт. Ничего. Как и с Роаном.

Я нахмурилась и отступила, чтобы рассмотреть послание на зеркале целиком. Выглядит как детский стишок — совсем как записка Рикса. Габриэль спрашивал меня про вероятность того, что и Рикс, и похититель общались с помощью детских стишков случайно.

Это сходство важно, или просто фейри всегда так общаются с людьми? Конечно, все мог устроить какой-нибудь приспешник Рикса, разгневанный тем, что я прикончила этого ничтожного недокороля. Но тогда зачем эта шарада от кукловода? Зачем нужно, чтобы я носилась по Лондону с тазовой костью? Почему просто не убить меня?

Нужно кое-что проверить. Я прошла в спальню за ноутбуком и вспомнила, что он остался на кухне. Во влажной от невысохших волос футболке я прошла на кухню. Ощущение чистоты после душа было восхитительным.

Войдя на кухню, я улыбнулась при виде босого Габриэля в джинсах и серой футболке. Он жарил на сковороде яичницу. Играл джаз — похоже на вариацию песни «Наима»[17].

Я села за стол и открыла ноутбук.

— Привет, красавчик.

Детектив улыбнулся, на его щеке появилась ямочка. Он положил кусок яичницы на тост.

— Как самочувствие?

Я замялась:

— Нормально.

— Голодная? Я кое-что приготовил.

— Нет. А я уже сказала спасибо за то, что ты приехал за мной в Кент?

— Да, и все-таки поешь. — Он поставил передо мной тарелку и воткнул вилку в яичницу.

Я послушно откусила кусочек, проглотила, открыла на ноутбуке браузер и стала искать статьи о детских стишках, фейри и психопатах. Судя по моему опыту, две последние категории часто совпадают.

— Что за музыка? — поинтересовалась я. — Приятная.

— Квинтет Лорен Гарднер.

— Никогда о них не слышала.

— Ну да. Мы никогда не пользовались особым успехом.

Я подняла глаза от экрана и улыбнулась Габриэлю.

— Я так понимаю, ты участник этого квинтета?

Он пододвинул ко мне чашку чая:

— Был. Много лет назад.

— Дай-ка угадаю… фортепиано?

Он сел напротив со своей тарелкой с яичницей.

— Нет, это была Лорен. Я играл на барабанах.

Я посмотрела на его атлетические руки и поняла: вот почему его плечи выглядят такими мощными.

— Ах, барабаны… И ты по-прежнему играешь для себя.

Он нахмурился:

— Откуда знаешь?

— Просто… — Я сглотнула комок в горле. — Твои руки. Или это, или ты много времени проводишь в спортзале.

На его щеке снова появилась ямочка.

— В любом случае музыка прекрасная, — продолжала я. — Я бы с удовольствием послушала еще. Когда…

— Когда спасем твою подругу.

Я кивнула, отправила в рот новую порцию яичницы, со вздохом просматривая кучу бесполезных статей о темном происхождении детских стишков, и покачала головой.

— Что ты делаешь?

— Пытаюсь расшифровать послание в ванной. Ты сказал, что «Люси Локет» — это старый детский стишок. А в основе записки Рикса была Червонная Королева[18].

— Пытаешься составить профиль похитителя?