Фея некромантской общаги

— Это… ты только не пугайся. — Из-за двери было слышно, что незадачливый похититель явно нервничает. — Йети я.

— Ага. Не буду, — согласилась Марья, хотя у самой от слова «йети» поджилки затряслись. Она отошла к дивану и села, чтобы ее не выдали подгибающиеся коленки.

За дверью завозились, это Михеич убирал подпорку. Приоткрыв дверь, йети заглянул в комнату. Убедившись, что магичка сидит на диване и вроде не злится, лесник вошел. Марья во все глаза разглядывала мохнатого великана в необычном прикиде. Все-таки тирольский костюмчик на двухметровой горе шерсти — это то еще зрелище.

— Михеич я, лесник тутошний, — заговорил великан, бочком присаживаясь на стул. — Вы уж простите меня, уважаемая, я это по ошибке вас утащил. Платок-то вон на вас как на Хельге был. — Он кивнул на шаль, лежащую рядом с Марьей на диване. — Мне Бронна-то, бабка ее, сказала, нет в округе такого ни у кого. Да и ростом вы схожи вроде как.

— А девушку вы зачем украсть хотели? — поинтересовалась Марья, слегка успокоившись.

Вот тут-то и вылилась на нее вся эта история про монету для коллекции, внучкину любовь и жажду подвига Коротышки.

— А теперь не знаю, что и делать, — грустно сообщил лесник. — Не женится он на Хельге — и монетка мне не достанется. Уже лет двадцать ни одной новой не было, — поделился он с Марьей своей печалью.

— Да уж, — впечатлилась Мария Спиридоновна историей, невольной участницей которой она оказалась. — Из благих намерений редко выходит что-то путное. А уж помогать кому-то в романтических отношениях — и вовсе дело неблагодарное.

— А вы-то кто будете? — Михеич разглядывал Марьины крылья. — С виду вроде фея, но те-то бы порошок мой и не заметили, да и на поляну свою упорхнули легко. Их только магия задержать может, да и то не всякая. И говорите вы так по-доброму. Не ругаете меня, старого дурня. — Он, словно удивляясь, покачал головой, глядя на сидящую напротив женщину.

— Да я, вообще-то, человек, — призналась Мария Спиридоновна. — Была до недавних пор. Но вот как-то так получилось. И знаете, лучше бы мне скорее отсюда уйти, — поделилась она своим беспокойством. — Компас фейский, который мою магию стабилизирует, на курорте остался. — Марья нервно теребила бахромушки на злополучной шали. — Магия у меня есть, но вот пользоваться ей я не могу, не умею.

Михеич озадачился.

— Я слыхал, на полет-то тоже магия тратится. Вы летали, может, недавно? Как к нам-то добрались?

— Не умею я летать. А приехали мы на гномьем поезде, а потом на санях нас к курорту привезли. Мне к ведьме ледяной надо. — Мария Спиридоновна тоже загрустила. — А я тут у вас, и времени мало.

— Да… дела… Пойдемте, что ли, выбираться. Всяко Барди поможет дверку выломать, если никто не держит, — посочувствовав, предложил Михеич.

— Или пусть сходит за моими друзьями. Профессор Кронов — настоящий маг, он точно с дверями справится, — согласилась Марья, и договорившиеся сидельцы, выйдя из комнаты, приблизились к двери.

Снаружи приготовившийся с разбегу таранить дверь гном пораженно наблюдал, как на снег упала торчавшая до этого в ней поварешка. Дверь со скрипом открылась, а не менее удивленные Марья и Михеич вышли на крыльцо.

— Так она ж не открывалась. Как же это? — ощупывал дверь лесник.

А Мария Спиридоновна подняла непонятно откуда взявшуюся на крыльце поварешку.

Егорка под елкой аж взвыл про себя.

— Егорка! Егорка! Блестяшка упасть, большая женщина взять. Первая взять. — Он раздосадованно пнул любимые санки.

Разочарованный, что так никого и не спас, Барди, идя к крыльцу, вдруг пораженно замер, немного не дойдя до него.

— Какие крылья! — Восхищенный гном зачарованно рассматривал женщину и подмечал все больше нездешней красоты — глаза, как топазы, голубые и волосы светлые с золотинкой, а фигура как у гномок, роскошная.

У гномов женщины были в большинстве своем кареглазыми, а самый светлый цвет волос был рыжим, как у Греты. Поэтому Барди Мария Спиридоновна показалась волшебной красавицей, светлой, сияющей и с крыльями.

Марья перестала вертеть в руках неожиданно появившуюся тут поварешку и встретилась взглядом с подошедшим зеленоглазым гномом.

— Ну что, спаситель, жениться будешь? — надеясь все же заполучить монетку, полушутя спросил лесник. Он совсем не ожидал, что гном в ответ кивнет и, улыбнувшись, заявит:

— Буду! — И, повернувшись к не ожидавшей такого ответа Марье, продолжил: — Прекрасная леди, к сожалению, мы не были знакомы ранее, поэтому позвольте представиться: Барди Гротендорф. Покорен вашей красотой и намерен всерьез завоевать вашу благосклонность. Был бы необыкновенно счастлив, если бы со временем смог надеяться на возможность в будущем стать вашим спутником жизни. — Гном улыбался, глядя на Марью. Он решил, что поразил незнакомку своими манерами, вспомнив несколько фраз из прочитанной когда-то от скуки книги.

На такое растерявшаяся Мария Спиридоновна не знала, что ответить. Особенно ее смутили глаза гнома, зеленые и смотревшие на нее с восхищением. Пока она молчала, йети, подмигнув гному и все еще надеясь, что тот не всерьез, заявил: