Фея некромантской общаги

— Злых фей быть не должно, — хрипло кашлял Эм. — Я не чувствую крыльев, и в груди словно камешек застрял, острый.

Стараясь сдерживать слезы, Марья завернула их в шарф и сунула за пазуху так, чтобы виднелись только крошечные лица.

Снежная фея, понимая, что до чужаков не добраться, зато есть вероятность пострадать самой, приняла решение отступить. Пришлые явно имеют отношение к феям и опасны, а значит, надо доложить. Прекратив магичить, она сделала резкую петлю, уклоняясь от очередного удара поварешки, и стремительно полетела прочь, мгновенно скрывшись за какими-то камнями. В голове Марьи на пару секунд зазвучал голос, полный ледяной ярости: «Я вернусь! Вернусь не одна! И вы все поплатитесь за то, что вторглись сюда. Муки во льдах превратятся в бесконечность за вашу дерзость!»

Улетая, фея завернула за скалу, и на нее неожиданно сверху спикировал крылатый вихрь по имени Гортензия. Брюнетка крепко приложила ледяную дамочку о камень и, вцепившись в нее, верещала:

— Магичь, Виола! Она такая же, как и та, значит, нужно ее уничтожить! Она предупредит остальных, и нам не поздоровится! — Фею трясло от ярости.

«Так и знала! — зашипела у нее в голове снежная фея. — Цветочные шпионки!»

Она стала вырываться, пытаясь сбросить захват и морозя руки цветочной феи.

— Умри, гадина!!! — бесновалась Гортензия, вжимая противницу в скалу.

Виола с суровым лицом, нисколько не сомневаясь в правильности своих действий, снова шарахнула облаком пыльцы, произнося заклинание «Освобождение родника».

Черты снежной феи расплылись, потекли, и через пару секунд Гортензия отряхивала мокрые ладони.

— Дурацкая ледышка! — продолжала плеваться ядом брюнетка, брезгливо вытирая руки платочком.

— Полетели уже! Вдруг эту пакость кто-то ищет, а найдут нас, — оглядываясь по сторонам, позвала ее Виола.

И феи, став крошечными, упорхнули, теряясь в скалах.

Марию Спиридоновну злобные слова, брошенные улетающей феей, не заботили, ее сейчас беспокоило только то, что надо найти какое-то укрытие и отогреть ее малюток.

— Мне бы сейчас Манефину сумочку, там наверняка что-нибудь нашлось бы. — Она с болью слушала, как надсадно кашляют феи. — Ничего. Вылечу! Главное — живы.

Поднявшись с колен, женщина наконец осмотрелась. То, что снизу выглядело как сооружение, оказалось все той же лестницей, но тут каменный свод частично обвалился, оставляя узкую щель прохода.

— Может, там удастся укрыться от ветра и немного отогреть фей? — двинулась Марья в ту сторону, подобрав валяющуюся поварешку. Та, после того как враг улетел, погасла и просто упала на обледенелые камни обычным кухонным инструментом.

В щель Марья протискивалась аккуратно, чтобы, не дай бог, не придавить спрятанных за пазухой малышей. К сожалению, ее ожидания не оправдались. Проход был узкий, хоть и крытый, и расположиться в нем как в укрытии не получалось. Она пробиралась боком, настороженно прислушиваясь к тому, как угрожающе потрескивают замороженные куски полуразрушенного перекрытия. Выбравшись на очередную площадку, с облегчением выдохнула и недоверчиво присмотрелась к стене. Знакомые заледенелые узкие бойницы, а между ними что-то несомненно похожее на вход. Какая-то арка, залитая толстенным ледяным наплывом.

Решительно перехватив в руках поварешку покрепче, женщина двинулась вперед.

— Ну, родненькая, выручай, — шептала она непослушными от волнения губами, уговаривая поварешку, — поддай жару хоть капельку. У нас внучата замерзшие. Мне бы только внутрь попасть!

Поварешка стала наливаться краснотой, превращаясь в грозное оружие. Руки дочери деревенского кузнеца из далекой России нанесли первый удар по ледяной преграде.

Пыжик с Кроновым вышли за Антуаном в небольшой зал, из которого вели несколько ходов. Парикмахер косился вверх, стараясь делать это незаметно. Углядев тень с крыльями, чуть мелькнувшую под потолком, он прибавил ходу и, неожиданно развернувшись, встал в позу в середине зала.

— Я все вспомнил, — обвиняюще тыкая пальцем в мужчин, заявил он. Те в недоумении от его странного поведения резко остановились.

— Мария Спиридоновна где? — нахмурился Пыжик, угрожающе сжимая и разжимая кулаки.