Фазиль. Опыт художественной биографии

М. Г.: Конечно, помню: «Жил-был я… Помнится, что жил…»

Е. П.: Фазиль принес ему стихи, и Кирсанов познакомил его с каким-то долговязым пареньком, велел им дружить. Они вышли от Кирсанова вместе. Паренек был не кто иной, как юный Евгений Александрович. Евтушенко моложе Фазиля на три или четыре года, но к тому времени уже вовсю печатался. Как «столичная штучка», он тут же взял шефство над «провинциалом». Удивился, что кавказец, о котором так лестно отзывается САМ КИРСАНОВ, никого из тех, КОГО НАДО, в Москве не знает. Нужно публиковаться, пытаться войти в ИХ КРУГ, убеждал Евтушенко своего нового знакомого. Сам он уже тогда чувствовал себя в литературе как рыба в воде. Принятый в Литинститут даже без так называемого аттестата зрелости об окончании школы, выпустил в 1952-м первую книжку, был тут же принят в Союз писателей, стал секретарем его комсомольской организации. На похоронах Фазиля он вспоминал, как они вместе ходили в театры, куда им доставала контрамарки мама Евтушенко Зинаида Ермолаевна, администратор филармонии. Его удивляло, что Искандер, «такой трагический писатель», почему-то любил оперетту. Потом их пути разошлись. Фазиль уехал по распределению в Брянск, а Евтушенко в 1957-м выперли из Литинститута, несмотря на всю его известность, а может, и благодаря ей.

М. Г.: А с кем еще дружил тогда Искандер?

Е. П.: В 1954 году вместе с Фазилем закончили Литинститут прозаики Майя Ганина, Владимир Карпов, который говорил, что во время войны стрелял таких мерзавцев, как авторы и составители альманаха «МетрОполь», поэт Кирилл Ковальджи, воспитавший целую плеяду замечательных русских поэтов конца ХХ века, драматург и публицист Леонид Жуховицкий, легендарная Зоя Крахмальникова, которой Окуджава посвятил песню «Прощание с новогодней елкой», красавица, арестованная в 1982-м за издание православного альманаха «Надежда».

М. Г.: Вы говорили, что видели личное дело Фазиля Искандера в Литинституте?

Е. П.: Даже два дела. Одно — студента Литинститута Фазильбея Искандера, комсомольца с апреля 1945 года, переведенного с 4-го курса Библиотечного института и зачисленного 31.08.1951 на 2-й курс Литинститута, так как «он прошел творческий конкурс и командирован Союзом писателей Абхазии как талантливый поэт». Характерно, что уже 12.09.1951 Искандер был перезачислен на 3-й курс с правом свободного посещения политэкономии, истории новейшего времени и зарубежной литературы. Практиковался месяц, с 7.02.1952, в г. Сухуми, газета «Советская Абхазия», а с 24.01.1953 года — в газете «Дагестанская правда», г. Махачкала. Получил месячный отпуск с 5 марта по 5 апреля 1953 года «для собирания материалов и работы над задуманной поэмой». Получил выговор за утрату студенческого билета, который у него украли в электричке. 24 июня 1954 года постановлением Государственной экзаменационной комиссии № 14 ему была «присвоена квалификация литературного работника».

Другое дело — «старшего преподавателя кафедры художественного перевода, руководителя семинара абхазской переводческой группы» Фазиля Абдуловича Искандера (1971–1973), о чем я узнал впервые. Он как-то об этом этапе своей жизни особо не распространялся. Он вообще о многом не любил рассказывать.

М. Г.: Вот интересно, можно ли считать, что тогда в Литинституте ничто не говорило о складе ума Фазиля, его парадоксализме, грядущем точнейшем понимании окружающей реальности?

Е. П.: Говорило. Фазиль есть Фазиль. Он, живя в сталинской России, и не думает скрывать, что его отец Искандер Абдул Ибрагимович, 1885 г.р., мещанин, — иностранный подданный, проживает за границей, работает на строительстве железной дороги, и даже указывает его весьма странный домашний адрес: Иран, город Решт, улица Хиабен-Шах, цветочный магазин Аллаверди. Почему он уверен, что это ему было НУЖНО, — не знаю.

А разве нет будущей «фазилевщины», когда на вопрос анкеты «ПРИНИМАЛ ЛИ УЧАСТИЕ В ОКТЯБРЬСКОЙ РЕВОЛЮЦИИ» он традиционно отвечает «нет», но совершенно не к месту добавляет «и не мог». Или хладнокровно сообщает «Кроме русского, знаю родной абхазский, имею представление о грузинском, турецком и немецком языках».

М. Г.: «ИМЕЮ ПРЕДСТАВЛЕНИЕ»! Да, это уже писатель Фазиль Искандер.

Глава пятая Брянск — Курск — Сухуми

Во глубине России

Литинститут был позади — но в Абхазию Фазиль не вернется еще два года. Будет приезжать на лето, будет публиковать в местной периодике стихи, но судьба ведет его в Брянск и Курск. Формальная причина проста — распределение, обязанность отработать определенное время по специальности. Для Литинститута работой по специальности считалась и журналистика; собственно, многие выпускники, получив диплом с квалификацией «Литературный работник», рассчитывали именно на такие места. Хотя публицистического опыта у Фазиля не имелось, умение создавать тексты в самых разных жанрах было у него врожденным.