Читаем Фауст полностью

В твоих словах я слышу мистагога[170],Который лжет пред неофитом[171] много.Лишь наизнанку: ты меня в пустоеШлешь, чтобы там набрал я силы вдвое.И на меня ты смотришь как на кошку,Чтоб я нагреб каштанов понемножку.Что ж продолжай; мы можем углубиться,В твоем ничто мне может все открыться!

Мефистофель

Хвалю, пока тебя не отпускал.И вижу, черта ты вполне узнал.Вот ключ тебе.

Фауст

Такую мелочь брать?

Мефистофель

Возьми его сперва, чем осуждать!

Фауст

Растет в руке, сверкает и блестит!

Мефистофель

Ты видишь ли, что он в себе таит?Ключ этот сам на место то наводит.Ступай с ним вглубь, он к матерям проводит.

Фауст

(содрогаясь)

О! К матерям! Мне это слово гром!Оно несносно мне. Но что же в нем?

Мефистофель

Иль ты в тупик пред новым словом стал?Иль слышать рад лишь то, что ты слыхал?Тебе-то что? Звучит как хочет слово,Чудесное давно тебе не ново!

Фауст

Я не избрал прибежищем застой —И содроганье лучший дар людской:Хоть точно жизнь в нас чувства притупляет,Чудовищность нас сильно потрясает.

Мефистофель

Так погрузись, я б мог сказать: взвивайся!Тут все равно; беги ты от явлений,И призраков ты в область погружайся,В то, отчего давно уж нет и тени, —Как облака их гонит без предела;Махай ключом, гони их прочь от тела.

Фауст

Держа его, я стал как бы владыкой,В груди огонь! Скорей за труд великий!

Мефистофель

Пылающий треножник в глубине,То знак тебе, что ты на самом дне;Увидишь ты, что матери все тутОзарены сидят, стоят, идут.Образованье, преобразованье,И вечной мысли вечное дрожанье,Вкруг образы всех тварей словно дым;Им зримы только схемы, ты незрим.Тут не робей, опасность настает,Иди ты прямо на треножник тот,И тронь его ключом!

(Фауст делает вполне повелительный знак ключом.)

Вот так как раз!Он за тобой как раб пойдет сейчас;Всходи спокойно с ним на высоты,И не заметишь, как вернешься ты.Когда ж его доставишь в этот край,То героинь, героев вызывай.Ты первый мог на шаг такой решиться:Твой будет подвиг, если он свершится,А в будущем нам магия уж прямоСоздаст богов из дыма фимиама.

Фауст

С чего ж начать?

Мефистофель

Всем существом спускаться;Спустишься — топни; топни, чтоб подняться.

(Фауст топает и проваливается.)

Лишь только б ключ настроил все на лад!Желал бы знать, вернется ль он назад.<p>Ярко освещенные залы</p>

Император и князья. Двор в волнении.

Камергер

(Мефистофелю)

Ты сценой духов все в долгу остался.Скорей за дело! Государь заждался!

Кастелян

Сейчас его величество спросил.Чего ж ты ждешь? Его ты истомил.

Мефистофель

За этим я товарища отправил.Он знает, как держаться правил,И заперся теперь опять.Теперь все силы напрягает;Кто хочет клад, прекрасное, — достать,Тот магию обязан изучать.
Перейти на страницу:

Все книги серии Подарочные издания. Иллюстрированная классика

Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание
Настоящие сказки братьев Гримм. Полное собрание

Меня мачеха убила,Мой отец меня же съел.Моя милая сестричкаМои косточки собрала,Во платочек их связалаИ под деревцем сложила.Чивик, чивик! Что я за славная птичка!(Сказка о заколдованном дереве. Якоб и Вильгельм Гримм)Впервые в России: полное собрание сказок, собранных братьями Гримм в неадаптированном варианте для взрослых!Многие известные сказки в оригинале заканчиваются вовсе не счастливо. Дело в том, что в братья Гримм писали свои произведения для взрослых, поэтому сюжеты неадаптированных версий «Золушки», «Белоснежки» и многих других добрых детских сказок легко могли бы лечь в основу сценария современного фильма ужасов.Сестры Золушки обрезают себе часть ступни, чтобы влезть в хрустальную туфельку, принц из сказки про Рапунцель выкалывает себе ветками глаза, а «добрые» родители Гензеля и Гретель отрубают своим детям руки и ноги. Таких сказок вам еще не доводилось читать… В этом издании впервые публикуются все, включая самые мрачные и пугающие истории оригинального сборника братьев Гримм.Издание дополнено гравюрами и иллюстрациями XIX века.

Якоб и Вильгельм Гримм

Зарубежная классическая проза
Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории
Рождественские сказки Гофмана. Щелкунчик и другие волшебные истории

Творчество Гофмана состоит из нерушимой связи фантастического и реального миров, причудливые персонажи соединяют действительность с мистикой, повседневную жизнь с призрачными видениями. Герои писателя пытаются вырваться из оков окружающего их мироздания и создать свой исключительный чувствительный мираж. Сочинения Гофмана пронизаны ощущением двойственности бытия первых десятилетий XIX века, мучительного разлада в душе человека между идеалом и действительностью, искусством и земной жизнью. Достоинство истинного творца, каким и был Гофман, не может смириться с непрестанной борьбой за кусок хлеба, без которого невозможно человеческое существование.

Михаил Иванович Вострышев , Эрнст Теодор Амадей Гофман

Сказки народов мира / Прочее / Зарубежная классика
Молот ведьм. Руководство святой инквизиции
Молот ведьм. Руководство святой инквизиции

«Молот ведьм» уже более 500 лет очаровывает читателей своей истовой тайной и пугает буйством мрачной фантазии. Трактат средневековых немецких инквизиторов Якоба Шпренгера и Генриха Крамера, известного также как Генрикус Инститор, – до сих пор является единственным и исчерпывающим руководством по "охоте на ведьм".За несколько сотен лет многое изменилось. Мир стал другим, но люди остались прежними. Зло все также скрывается внутри некоторых из нас. Творение Шпренгера и Крамера – главная книга инквизиторов. В неустанной борьбе за души несчастных женщин, поддавшихся искушению дьявола, они постоянно обращались к этому трактату, находя там ответы на самые насущные вопросы – как распознать ведьму, как правильно вести допрос, какой вид пытки применить…

Генрих Инститорис , Яков Шпренгер

Религиоведение

Похожие книги

Сочинения
Сочинения

Иммануил Кант – самый влиятельный философ Европы, создатель грандиозной метафизической системы, основоположник немецкой классической философии.Книга содержит три фундаментальные работы Канта, затрагивающие философскую, эстетическую и нравственную проблематику.В «Критике способности суждения» Кант разрабатывает вопросы, посвященные сущности искусства, исследует темы прекрасного и возвышенного, изучает феномен творческой деятельности.«Критика чистого разума» является основополагающей работой Канта, ставшей поворотным событием в истории философской мысли.Труд «Основы метафизики нравственности» включает исследование, посвященное основным вопросам этики.Знакомство с наследием Канта является общеобязательным для людей, осваивающих гуманитарные, обществоведческие и технические специальности.

Иммануил Кант

Философия / Проза / Классическая проза ХIX века / Русская классическая проза / Прочая справочная литература / Образование и наука / Словари и Энциклопедии
Отверженные
Отверженные

Великий французский писатель Виктор Гюго — один из самых ярких представителей прогрессивно-романтической литературы XIX века. Вот уже более ста лет во всем мире зачитываются его блестящими романами, со сцен театров не сходят его драмы. В данном томе представлен один из лучших романов Гюго — «Отверженные». Это громадная эпопея, представляющая целую энциклопедию французской жизни начала XIX века. Сюжет романа чрезвычайно увлекателен, судьбы его героев удивительно связаны между собой неожиданными и таинственными узами. Его основная идея — это путь от зла к добру, моральное совершенствование как средство преобразования жизни.Перевод под редакцией Анатолия Корнелиевича Виноградова (1931).

Виктор Гюго , Вячеслав Александрович Егоров , Джордж Оливер Смит , Лаванда Риз , Марина Колесова , Оксана Сергеевна Головина

Проза / Классическая проза / Классическая проза ХIX века / Историческая литература / Образование и наука
Тяжелые сны
Тяжелые сны

«Г-н Сологуб принадлежит, конечно, к тяжелым писателям: его психология, его манера письма, занимающие его идеи – всё как низко ползущие, сырые, свинцовые облака. Ничей взгляд они не порадуют, ничьей души не облегчат», – писал Василий Розанов о творчестве Федора Сологуба. Пожалуй, это самое прямое и честное определение манеры Сологуба. Его роман «Тяжелые сны» начат в 1883 году, окончен в 1894 году, считается первым русским декадентским романом. Клеймо присвоили все передовые литературные журналы сразу после издания: «Русская мысль» – «декадентский бред, перемешанный с грубым, преувеличенным натурализмом»; «Русский вестник» – «курьезное литературное происшествие, беспочвенная выдумка» и т. д. Но это совершенно не одностильное произведение, здесь есть декадентство, символизм, модернизм и неомифологизм Сологуба. За многослойностью скрывается вполне реалистичная история учителя Логина.

Фёдор Сологуб

Классическая проза ХIX века