Фауст

Нас встретил господин довольно дурно, право.
На это торжество мы все имеем право.

Мефистофель

(к зрителям)

А здесь проделана история былая:
Припомним виноградник Навуфая[205].

(Книга царств, III, 21.)

ГЛУБОКАЯ НОЧЬ

Линкей

(на башне поет)

Чтоб видеть рожденный,
Поставлен сюда,
Смотрю, восхищенный,
На свет я всегда.
Тут все предо мною,
Ну как моя длань:
И звезды с луною,
И роща, и лань.
Краса предо мною
Всегда и везде.
Любуюсь красою
И нравлюсь себе.
Скажу не напрасно
Счастливым очам:
Как все то прекрасно,
Что виделось вам!

Пауза.

Не прекрасным любоваться
Лишь одним поставлен ты:
Могут ужасы встречаться
В этом мире темноты.
Пламя грозно освещает
Рощу лип, где ночь темней;
Ветер пламя раздувает
Все сильнее и сильней.
Это хижина пылает,
Что покрыта старым мхом.
Помощь быстрая спасает,
Только нет ее кругом!
Старички как будто знали,
Их страшил всегда пожар.
И огня добычей стали.
Это страшно, как кошмар!
Раскалились камни, стены,
Удалось ли из геенны
Убежать хоть им самим?
Языки огня взбежали
И гуляют в вышине,
Вот и листья запылали
И слетают вниз в огне.
Я-то зрением хвалился!
Вот теперь что вижу им!
Для чего на свет родился
Дальнозорким я таким?
Вот часовенка свалилась
Под напором тех ветвей,
Что обрушились. Обвилось
Пламя выше и сильней,
До корней пни запылали,
Краснотой огней своих…

Продолжительная пауза. Опять поет.

Вот красоты все пропали
И пора, что знала их!

Фауст

(на балконе, обращенном к дюнам)

Кто там, вверху, поет тоскливо?
То не слова тревожны — мрачен тон.
Мой сторож башенный. Ретиво
Беду оплакивает он.
И сам я, в глубине души своей,
Решеньем скороспелым возмущаюсь —
От рощи пусть осталась груда пней,
Обугленных и мрачных, утешаюсь
Я мыслью той, что будет башня там,
Откуда будет даль открыта предо мною:
С той башни я смогу еще увидеть сам
И домик, снова занятый четою.
В сознаньи милости, оказанной вновь ей,
Пусть дни последние и в старости своей
Она проводит с радостью былою.

Мефистофель и Три богатыря (внизу.)

Мефистофель