Фатальная ошибка опера Федотова (СИ)

Меня так не выносил даже пропущенный от придурка-Немого удар правой! А он умеет быть неожиданным, чемпион херов…

И сейчас мне одновременно очень, просто очень больно и удивительно.

Понимание, что это меня так Захарова отоварила, как-то не сразу в башку проникает. Места ему не находится там, одна боль и удивление главенствуют.

Немного наладив дыхательную систему, вскидываю голову к двери, ничего особенного не ожидая. Уверен, что Захаровой там уже нет.

Дикая баба.

Надавала мне по печени и свалила, наверняка…

И в очередной раз ловлю волну удивления, когда вижу аппетитную невысокую фигурку, прислонившуюся к двери.

Моргаю, калибруя  ракурс.

Лицо Захаровой непроницаемо. А вот в глазах… Лед. Чего жы ты так замерзла, мелкая дрянь?

— Отдышался, товарищ капитан? — спокойно спрашивает она меня.

Я открываю рот и поясняю, что отдышался. В матерной форме поясняю, не особенно подходящей для женских ушей. Но Захарова у нас не женщина. Она демон в юбке. Надо же… Спас когда-то на свою голову, вытащил из дерьма… А она мне за это… Вот за что? Трахнул не так? Так, вроде, все так… Сказал слова не те после секса? Ну так, пардон, был не в себе. Извинюсь. Залижу обиду. В прямом смысле. Какого хера так себя вести?

— А теперь ноги в руки и пиздуй отсюда, — все так же жестко выдает мне Захарова.

И я опять теряюсь. Это кто у нас тут капитан-то? Кто старший по званию? Я или эта мелочь белобрысая?

Не охерела ли она?

Вопрос этот виснет между нами, так и не озвученный. Потому что озвучивается у меня другой. Незапланированный.

— А ты куда? К Карасю на член?

— Не твое дело, — коротко отрезает Захарова, чуть раздувая тонкие ноздри, и добавляет мстительно, — теперь.

— Вот как? — у меня в башке опять мутится, теперь уже от злобы, — уже попробовала?

— Мне еще раз тебе дорогу указать? — все так же холодно отвечает Захарова, — вали. Можешь эту кошку прихватить лишайную, чтоб не так обидно было.

— Ревнуешь? — мне очень хочется в это верить, да и удобный вариант для объяснения, почему это Захарова настолько с цепи сорвалась. Ревнует, дрянь! — Ну так я не гордый, давай с тобой так потанцую. Даже круче получится… Ты же знаешь…

Понимаю, что несу то, что не надо, что не прав по полной программе… И тормознуть себя не могу. Очень уж она меня опустила, неправильно это, когда женщина так мужчину опускает… Меня отец к такому не готовил, однозначно. И как нужно реагировать в этой ситуации, хер его знает.

Я не знаю.

Знаю только, что сейчас все делаю неправильно, но остановиться никак. Несет меня уже, как лося по гололеду. И копытам не на чем зацепиться.

По лицу Захаровой неожиданно пробегает какая-то странная гримаска, мимолетная, едва уловимая… Боль, отчаяние, обида? Или мне кажется? Определенно кажется, игра света просто, потому что в следующее мгновение она усмехается так незнакомо, очень по-взрослому, снисходительно и скупо, делает шаг ко мне, не глядя, опускается на стул, запрокидывает ногу на ногу…

И , надо сказать, смотрится в этом логове для извращенцев своей. Домина такая, властная сучка. Того и гляди скомандует: “На колени!”. И мне почему-то в этот момент думается, что я… Могу и встать… Для начала…

Но Захарова вообще не настроена играть, даже так жестко. Она смотрит на меня, вздыхает и говорит:

— Знаешь, товарищ капитан, ты можешь быть доволен. Ты своего добился. Очень сильно хотел меня отвадить от себя… Получилось. Молодец.

— Не неси бред, — кривлюсь я, — мы изначально были… Блять, чего я несу? Сопли какие-то… Ты себе напридумывала, соплюшка мелкая, а потом на мне все свои подростковые фантазии реализовывала. А я вообще не планировал ничего такого.

— Да… — кивает она, задумчиво рассматривая меня, словно экспонат в кунсткамере, одновременно удивленно и чуть брезгливо, — не планировал… И я напридумывала, ты прав. Просто в моей тупой жизни ты был самым светлым пятном. И ничего это пятно не могло… испачкать. Даже то, что ты гнал меня от себя. Даже твои многочисленные бабы. Даже твое рычание… Ты рычал, но я видела, что хотел… И я хотела. Мы оба получили то, что хотели, так?

— Не так!

— Так. Я, хоть и не девственница теперь, по твоей милости, но дурой никогда не была. И насмотрелась всякого. И умею отличать, когда мужчина реально смотрит и хочет трахнуть. Ты, товарищ капитан, херовый разведчик. Не умеешь прятать эмоции. Мне было сначала неприятно, что отталкиваешь, а потом… Потом стало интересно довести тебя до белого каления… И поиметь. По-моему, у меня все получилось, да?

— Но поимел-то тебя я…

— Продолжай утешать себя, товарищ капитан.

— Если ты все, что хотела, уже получила от меня, какого хера сейчас плакала в туалете? Кошка тебя расстроила? — я смотрю на Захарову, жадно, пытаясь опять уловить ту мимолетную эмоцию, что недавно мелькала на лице. Но Захарова — кремень.

Смотрит, усмехается.