Фаталити. Цена его успеха

Его хватка ослабевает лишь тогда, когда он увидел перевод. Не поверив своим глазам, он начинает перепроверять правильность введённых символов. А меня трясёт. Я зла на него и не знаю, куда деть свои глаза и куда деться самой. Не знаю, какую чушь придумаю на этот раз, чтобы оправдаться. Уходить уже нет смысла.

Я молча разворачиваюсь к нему и смотрю в его задумчивые глаза. Он отрывает их от экрана и смотрит на меня вопросительно.

— Ираклий? – уточняет, повернув ко мне экран телефона.

— Ты не имел право, – мой голос содрогается от волнения.

Я жду, что Ираклий начнёт требовать от меня объяснений, и не понимаю, что говорить. Но по взгляду Ираклия понимаю, он не намерен обсуждать очевидное.

— Давай всё будет по справедливости, – произносит он, отпустив меня. – Ты спрашивала про эти инициалы, – он указывает на надпись на своей левой груди. – Это тату было моим первым и самым значимым. Как ты можешь заметить, здесь нет года рождения. Только месяц и день вашего с мамой рождения.  Эта грузинская буква «Т», что значит – Тина, – показывает на первую. – А это «И» – Илиана, – показывает следом.

Я стою, затаив дыхание. Смотрю на тату теперь иным взглядом. Сердце сжимается в крупицу. Сложно поверить, что мои инициалы выбиты у его сердца рядом с Тиной.

— Не набивают на себе имена нелюбимых людей, Илиана, – добавляет он следом, встаёт с места и, коснувшись губами моего виска, выходит из спальни.

Мне требуется время, чтобы перевести дух и найти в себе силы выйти к нему. Я безгранично благодарна, что он не давит на меня и даёт возможность всё пережить и переварить в своей голове. Он будто уверен, что рано или поздно, я сама приду к нему с объяснениями.

Подняв с пола платье, я надеваю его и направилась к нему. Ираклий сидит за синтезатором, курит и нажимает наобум на клавиши. Я прохожу к нему и молча сажусь к нему на колени. Обнимаю его и утыкаюсь носом ему в шею. Он тушит сигарету, освобождает руку и обнимает меня за талию.

— Споёшь мне? – спрашивает тихо.

— Что хочешь, чтобы я спел?

— «Фаталити». О ней вчера говорила Яна, и я хочу её услышать, – задумавшись, отвечаю ему.

Он отпускает меня, но я продолжаю сидеть и обнимать его. Не могу сдвинуться с места. Хочу прирасти к нему.

Когда он начинает играть и петь, я прижимаюсь к нему сильнее, потому что кажется, что сейчас сломаюсь от силы нахлынувших на меня чувств. Я понимаю, что не в состоянии сопротивляться им – только лишь поддаться.

Его голос проникает в мой разум. То ли отравляет его, то ли, наоборот, возрождает.

«Есенин оказался прав:

Мы любим в жизни только раз,

А после ищем лишь похожих.

Я сокрушался много раз

Под взглядом тысячи прохожих.

.

Твой танец последний на стеклах…

Осколках моей души.

Я долго старался избавиться

От памяти и от любви.

.

Ты играла со мной так искусно,

Моя принцесса Китана.

Это был красивый бой,

Ты совершила с моим сердцем Фаталити.

.

И я хотел бы любить тебя меньше,

Чтобы увидеть свет.

Но ты оказалась сильнее,

Причина моих бед.

.

Ты была моей музой, моим творением.

Теперь же боль моя, моё мучение.

Боже, спустись и объясни,

За что мне проклятье это дано?

.

Ты играла со мной так искусно,

Моя принцесса Китана.

Это был красивый бой,

Ты совершила с моим сердцем Фаталити.

.

Расскажи мне, теперь тебе хорошо?»

— Я совершила его и со своим сердцем тоже, – признаюсь ему сорванным голосом, когда он завершает последние строчки.

Каждая из них проникла в мою душу и расплавила душу. Мои глаза наполнены слезами. Мне невыносимо больно.

Он отрывает меня от себя, заставляет посмотреть на него. Я ловлю на себе его тяжелый взгляд. Чувствую, что он на грани срыва.

— До сих пор веришь, что всё когда-то рано или поздно заканчивается? – спрашивает, протерев слёзы, что скатились с моих глаз.

— Давно перестала верить в данную теорию.

— Я улетаю в Москву и буду там следующие две недели. Вернусь перед отчетным концертом ребят. И я даю тебе эти две недели на «подумать».

— Подумать о чём?

— Как будешь рассказывать мне всю правду, – цедит сквозь зубы. – Это моё третье, заключительное, желание.

Глава 45

Я сижу дома на полу, ловлю на себе взгляды и хитрые улыбки Тины и бабушки. Стараюсь делать вид, будто не понимаю, с чем они связаны.

Вновь смотрю на коробку с цветами необъятных размеров, которую только что принёс курьер. Букет необыкновенный, с буйством красок и форм. Многие сорта цветов в нём я вижу впервые и с восхищением разглядываю каждый. Я догадываюсь от кого они. В моей жизни существует только один мужчина, который обладает уникальным взглядом на «прекрасное».

Тянусь к вложенной открытке, беру в руки и раскрываю её. Сразу узнаю почерк Ираклия и расплываюсь в улыбке от подтверждения своей догадки.

«Эти цветы – олицетворение тебя. Яркие, необычные и таинственные.

Долг возвращён.

Теперь твоя очередь.»

Всё внутри сотрясается от последней строчки.

Эти две недели в отсутствии Ираклия и внешних раздражителей помогли мне. Оставшись наедине с собой, мне удалось осознать всё, что произошло со мной за эти полтора месяца.