Фарт

— Все можно отстроить, многое можно восстановить. Но как ты это восстановишь? — спросил Люсь.

— За это, товарищ майор, можно отомстить, — ответил Моликов.

— Да, отомстить. Пожалуй, только отомстить. И наш долг это сделать, — сказал Люсь.

9. НЕМЦЫ СЕРЧАЮТ

Подходя к наблюдательному пункту, Люсь предупредил товарищей, чтобы о встрече с Соколковой старшему лейтенанту ни слова не говорили. Он знал, что неизвестность для Хахалина лучше, чем сообщение о ее судьбе. А чтобы старший лейтенант не встретил ее случайно, он решил задержать его на наблюдательном пункте, заставив отдежурить еще одно дежурство.

У землянки наблюдательного пункта росла толстая, ветвистая береза. Ствол ее был подсечен умелым ударом клинка, и белый сок, застывая ледяными сосульками по краям надреза, стекал по белой железке из-под обоймы в цинковый патронный ящик. В этот час на переднем крае установилась такая тишина, что слышно было, как березовый сок капает в цинковый ящик. Часовой спокойно стоял у землянки. На деревянном плоту, который точно зацепился в кронах трех деревьев, чернела фигура дежурного наблюдателя. Хахалин спал после ночного дела. Афонина давно отвезли в санитарную часть.

Впереди, скрытое кустарником и деревьями, по-прежнему над подбитым советским танком развевалось красное знамя. Не достигнув результата, противник прекратил обстрел. Продырявленное пулями, изодранное осколками мин, оно развевалось по ветру, и наблюдателю на вышке казалось, что он слышит его тихий шелест.

— Где Хахалин? — спросил Люсь часового, — Быстро Хахалина сюда ко мне!

И по тому, что майор назвал командира дивизиона по фамилии, а не по званию, Шеффер и Моликов поняли: гроза прошла.

Хахалин вышел из землянки не торопясь. Вины за собой он не чувствовал.

— Забавляетесь по ночам? Скучно стало? — спросил Люсь, но строгости не было в его голосе.

Хахалин стоял перед командиром навытяжку, смотрел в лицо и молчал. Так же молча Люсь оглядел его фигуру и направился к наблюдательной вышке.

С мальчишеской ловкостью полез он по ветвям старой ели. Хахалин последовал за ним. Шеффер посмотрел, как они лезут, потом повернулся к помощнику Хахалина по оперативной части, который вышел из землянки вслед за своим командиром, и сказал:

— Угостили б из своих подвалов, раз начальство пришло.

— Чем прикажете, товарищ командующий не всеми вооруженными силами? — спросил помощник Хахалина, прикладывая руку к виску.

— Вольно, — небрежно сказал Шеффер. — Прикажите подать рябчиков в сметане и бутылочку шампанского «деми-сек». Повару велите не усердствовать с пряностями. Мой организм их плохо переносит. Сервировка походная. Трюфеля и спаржу можно не подавать.

— Слушаюсь, генерал-подполковник. Сей минут будет исполнено.

И помощник Хахалина повернулся кругом, прищелкнув каблуками.

— Послушай, Степа, кроме шуток, водчонки грамм сто я у вас не наскребу? Нам ведь уже давать перестали… — просительно произнес Шеффер. — Промерз я очень. Честное слово. Утро свежее, как бы не захворать. С февраля месяца во рту ни грамма не было.

— Кроме чистого натурального березового сока, из питья ничего, Вася, предложить не могу.

— Эх ты, царь Додон, — вздыхая, сказал Шеффер. — Давай, что ли, березового.

И когда помощник Хахалина отошел за цинковым ящиком с соком, Шеффер спросил Моликова:

— А что, Моликов, у тебя воображение богатое? Можешь вообразить, что в березовом соке сорок градусов?

— Могу, — сказал Моликов.

— А я нет, — грустно признался Шеффер. — Я ползучий эмпирик. Понимаешь?

Между тем Люсь добрался до наблюдательной площадки. Дежурный встал с футляра от стереотрубы и козырнул майору. Не глядя в стекла прибора, Люсь осмотрел местность.

— Ну, гуси… — сказал он и прильнул к стереотрубе.

Хахалин терпеливо ждал, что дальше скажет командир.

— И здорово немцы серчали? — спросил вдруг Люсь.

— Здорово, — ответил Хахалин. — Посмотрите, они все поле переворошили вокруг танка.

— Это я вижу.

— Ведь мы это за агитмельницу. Они затеяли подлость, а мы без обмана: советский флаг на советском танке.

— Хороши, — сказал майор.

Он снова посмотрел в стереотрубу, и в это время немцы начали новый обстрел красного знамени. Звук орудийного выстрела почти совпадал со звуком разрыва на ничейной земле — так велика скорость полета современного снаряда. Выстрел — и перед окопами боевого охранения поднимается серый фонтан земли.

Обстрел немцы начали ожесточенный. В ход пошли минометы. Затем через глинистый вал переднего края вывалились серые фигурки солдат. Их было там до взвода. Пригибаясь к земле, падая и вновь поднимаясь, побежали они к подбитому танку.

Открыли огонь советские подразделения. Бухнул ротный миномет. Еще и еще раз… Немцы залегли.

— Батарее приготовиться к ведению огня! — негромко сказал Люсь.

Телефонист внизу повторил его приказание.

— Дайте огонь по немецкой пехоте! — сказал майор старшему лейтенанту.

Хахалин с готовностью занял его место возле стереотрубы.