Фарш-мешок

Рассматривая центр, Леше каждый раз хотелось подняться на самый верх и окинуть взглядом прилегающие окрестности, он представлял потрясающий вид и свободу, что даёт такая высота. Но такой возможности пока не представлялось. Возможно, все измениться с вступлением его в новую должность. От этой мысли он улыбнулся.

Дальше путь шёл вдоль бетонных заборов, грязных стен, электрощитовых, скоплений мусорных баков, пока не пройдешь мимо пекарни, через которую попадаешь на небольшую площадь перед входом на пропускную.

С виду это был обычный завод: сразу бросаются в глаза трубы, из которых так расточительно валит пар, в уши бьет шум работы маховиков конвейера, во рту появляется привкус похожий на железо, а в носу беспощадно уничтожает аромат свежей выпечки запах альдегида. Стоящие в ряд черные грузовики, словно дворцовые стражники, смотрят не одобрительно на проходящих мимо узкими прорезями фар, сообщая каждому о том, что здесь ему не рады.

Через центральные ворота к будке охраны плетутся люди, на ходу доставая из сумок магнитные ключи, с нанесенными на них фотографиями владельцев, и закидывая голову, допивают последние глотки из блестящих металлических банок с яркой надписью «Газ».

Все сотрудники переодеваются одновременно в общей раздевалке. Леше никогда и в голову бы не пришло просить теперь к себе особенного отношения. Он пробовал уверять себя, что существенно ничего не поменяется. Однако ж поменялось. Мужики перестали смеяться, когда он зашел последним в маленькую, утыканную лавочками комнатку. Леша чувствовал затылком, как на него неодобрительно смотрят и слышал где-то в дальнем углу недовольный шепот. Захотелось повернуться и сказать всем: «Я не хотел, меня выбрали, я не мог отказаться». Но это было бы слишком в лоб и как-то странно. Дальше лучше не стало: на его первой в жизни планерке в качестве руководителя, один из самых опытных сотрудников долго спорил с ним при всех, когда распределялись задачи на день. «Никто не хочет убираться в конце смены за всех, – сердился про себя Леша, – но такая практика существует уже очень долго, почему он сейчас решил это обсудить?» Через тридцать минут после начала работы цеха Лешу позвали на совещание, о котором он не знал. Там все были очень серьезные. Каждый внимательно слушал директора и записывал слова в блокнот, периодически переглядываясь и покачивая головой. У Леши блокнота не было. Он покрутился по сторонам, надеясь найти что-то подходящее, но столы были пустые. Когда очередной раз после названных директором цифр руководители цехов резко наклонились что-то записывать, Леше стало жутко не ловко, так что он просто опустил голову вместе со всеми и больше уже её не поднимал. После совещания случилась еще одна неприятность – Лешу позвал к себе Директор. Он сообщил, что через неделю к нему приставят стажера на должность помощника начальника упаковочного цеха. Ему нужно будет объяснить основы всей линии, так как он придет из другой сферы и должен понимать подноготную полностью. Это было очень не вовремя. Мало того, что ему приходится осваиваться в качестве бригадира, так ещё и возиться с каким-то новеньким. После окончания рабочего дня Леша задержался, уже в третий раз за день, у третьего колена конвейера для проверки плавности хода. Когда он проводил взглядом последнего уходящего из раздевалки, он быстро вставил винт обратно в отверстие, крепко затянул и пошел переодеваться один в пустом помещении. На полу стояли в ряд пустые банки с газом, а швабра и ведро для мойки были абсолютно сухими. Выругавшись про себя, Леша принялся за уборку.

Выйдя из ворот проходной с мешком мусора, Леша выругался ещё раз. Он забыл про то, что на прошлом собрании записался на общественные работы именно на этот день. Бригадир, организовавший мероприятия, уже ждал его на проходной. Потребовалось влить в себя двойную порцию Газа, что взбодриться и настроиться на работу. Причин этому несколько: вернуться они сильно за полночь и нужно не уснуть раньше времени, заниматься предстоит всяким, начиная от погрузки мусора, заканчивая мелким ремонтом подъездов. Но самое неприятное то, что сегодня ему достались худшие из районов – окраины запада. Мужики их ещё называли «инсектами», странное слово, но оно не плохо отображало суть того места – многоэтажные здания конечных станций железнодорожных линий строились на высоту, на которую невозможно было задрать шею, а плотность построек в разы превышала Лешин район, так что между некоторыми местами можно было пройти только боком. Величавости или красоты в них не было и подавно, все что ценилось при постройке «инсектов» – скорость возведения и количество возможных жильцов. Различные слоганы самой масштабной городской стройки до сих пор транслируют по радио: «Тесные стены – это опора нашего общества»; «Улыбнись в окно соседу»; «Вместе до последнего этажа».