Фараон

– В пятый день месяца тот привезли в царские житницы шестьсот мер пшеницы, в чем главный смотритель выдал расписку. В седьмой день месяца тот великий казначей узнал и проверил, что из прошлогоднего урожая убыло сто сорок восемь мер пшеницы. Во время проверки двое рабочих украли меру зерна и спрятали его между кирпичами. Когда это было открыто, оба были отданы под суд и сосланы в каменоломни за то, что посягнули на имущество его величества…

– А те сто сорок восемь мер? – спросил наследник.

– Их съели мыши, – ответил писец и стал читать дальше: – Восьмого числа месяца тот было прислано на убой двадцать коров и восемьдесят четыре овцы, которых смотритель скотного двора велел отдать полку «Ястреб» под соответствующую расписку.

Таким образом, наместник узнавал день за днем, сколько ячменя, пшеницы, фасоли и семян лотоса было свезено в житницы, сколько сдано на мельницу, сколько украдено и сколько рабочих было за это сослано в каменоломни.

Отчет был такой скучный и беспорядочный, что на половине месяца паопи наместник велел прекратить чтение.

– Скажи мне, великий писец, – спросил Рамсес, – что ты понял из всего прочитанного?…

– Все, что угодно сыну царя!

И он стал повторять все сначала, но уже наизусть:

– В пятый день месяца тот было привезено в царские житницы…

– Довольно! – с раздражением крикнул Рамсес и велел писцам убраться.

Писцы пали ниц, торопливо собрали свои папирусы, снова пали ниц и поспешили скрыться за дверью. Наследник призвал к себе номарха Ранусера. Тот явился со сложенными на груди руками, однако лицо его было спокойно. Писцы успели сообщить ему, что наместник ничего не может понять из донесений и даже не выслушал их.

– Скажи мне, достойнейший номарх, тебе тоже читают эти отчеты?

– Каждый день.

– И ты понимаешь в них что-нибудь?

– Прости, государь, но без этого я не мог бы управлять номом.

Рамсес смутился. Может быть, и в самом деле он так непонятлив?… А тогда каким же он будет правителем?

– Садись, – сказал он, немного помолчав, и указал Ранусеру на стул. – Садись и расскажи мне, как ты управляешь номом?

Вельможа побледнел и закатил глаза под лоб. Рамсес заметил это и поспешил его успокоить:

– Не думай, что я не доверяю твоей мудрости. Напротив, я не знаю человека, который управлял бы лучше тебя. Но я молод и любознателен. Мне хочется знать, в чем состоит искусство управления. И вот я прошу тебя уделить мне частицу твоего опыта. Ты управляешь номом, так объясни мне, как это управляют?

Номарх вздохнул с облегчением и сказал:

– Я опишу тебе весь распорядок моего дня, чтоб ты знал, как многотрудны мои обязанности. Утром после ванны я приношу жертвы богу Атуму, потом приглашаю казначея и спрашиваю его, исправно ли поступают налоги для царя. Если он говорит, что да, я хвалю его. Когда же он скажет, что такие-то и такие-то не заплатили, я отдаю приказ об аресте непокорных. Затем я призываю смотрителя царских житниц, чтобы знать, сколько прибыло хлеба. Если много – хвалю его. Если мало – приказываю высечь виновных. Потом приходит великий писец и докладывает мне, сколько чего нужно получить из поместий царя для армии, чиновников, рабочих. Я приказываю выдать под расписку. Если он израсходует меньше, я хвалю его, если больше – возбуждаю следствие. После полудня приходят ко мне финикийские купцы, которым я продаю хлеб, а деньги вношу в казну фараона. Потом молюсь и утверждаю судебные приговоры. Вечером полиция сообщает мне о происшествиях. Не далее как третьего дня люди из моего нома проникли на территорию соседней области Ка[45] и оскорбили статую бога Собека.[46] В душе я порадовался – он ведь не нам покровительствует. Тем не менее я присудил несколько виновных к удушению, значительную часть – к работе в каменоломнях и всех к палочным ударам. Поэтому у меня в номе царят спокойствие и добрые нравы, и налоги притекают каждый день…

– Между тем доходы фараона сократились и у вас, – заметил наследник.

– Слова твои справедливы, господин, – сказал со вздохом Ранусер. – Жрецы говорят, что боги разгневались на Египет за то, что у нас появилось много чужеземцев. Я вижу, однако, что и боги не брезгают финикийским золотом и драгоценными каменьями.

Тут в зал вошел дежурный офицер и доложил о жреце Ментесуфисе, пришедшем пригласить наместника и номарха на богослужение. И тот и другой выразили согласие, причем номарх Ранусер проявил столько благочестия, что даже удивил Рамсеса.

Когда Ранусер с поклонами удалился, наместник обратился к жрецу:

– Поскольку ты, святой пророк, состоишь при мне заместителем высокочтимейшего Херихора, объясни мне одну вещь, которая меня очень беспокоит.

– Сумею ли я? – ответил жрец.

– Сумеешь, так как ты исполнен мудрости, которой служишь. Подумай только хорошенько над тем, что я тебе скажу. Ты знаешь, зачем послал меня сюда фараон?

– Чтобы познакомиться с управлением страны и ее богатствами, – ответил Ментесуфис.