Фараон

Финикиянка задумалась, сжав кулаки, в глазах ее сверкнул зловещий огонь.

– А если ты не найдешь его? – спросила она.

– Тогда я убью несколько спящих солдат, подожгу дворец… Да… я и сам не знаю, что сделаю… Но память по себе я оставлю… без этого я не уйду!

В широко открытых глазах финикиянки была такая злоба, что Ликон удивился.

– Что с тобой? – спросил он.

– Ничего. Слушай, ты никогда не был так похож на наследника, как сейчас. Самое лучшее, что ты можешь сделать…

Она нагнулась к его уху и стала шептать.

Грек слушал с изумлением.

– Женщина, – сказал он, – злейшие духи говорят твоими устами. Да, пусть на него падет подозрение.

– Это лучше, чем кинжал, – ответила она со смехом, – не правда ли?

– Мне такое никогда не пришло бы в голову! А может быть, лучше обоих.

– Нет, пусть она живет. Это будет моя месть.

– Ну и жестокая же у тебя душа! – прошептал Ликон. – Но мне это нравится. Мы расплатимся с ними по-царски.

Он бросился к окну и исчез. Кама, забыв о себе, чутко прислушивалась.

Не прошло и четверти часа после ухода Ликона, как со стороны чащи смоковниц донесся пронзительный женский крик. Он повторился несколько раз и умолк. Вместо ожидаемой радости Каму охватил ужас. Она упала на колени и безумными глазами вглядывалась в темноту сада.

Внизу послышались чьи-то бегущие шаги, и в окне опять появился Ликон в темном плаще. Он порывисто дышал, и руки у него дрожали.

– Где драгоценности? – спросил он сдавленным голосом.

– Оставь меня, – ответила она.

Грек схватил ее за горло.

– Несчастная, – прошипел он, – ты не понимаешь, что не успеет солнце взойти, как тебя посадят в темницу и через несколько дней задушат.

– Я больна…

– Где драгоценности?

– Под кроватью…

Ликон прыгнул в комнату, схватил светильник, достал из-под кровати тяжелую шкатулку, накинул на Каму плащ и потащил ее за собой.

– Бежим! Где дверь, через которую ходит к тебе… этот… твой господин?

– Оставь меня…

– Вот как! Ты думаешь, что я тебя здесь оставлю? Сейчас ты мне нужна так же, как собака, потерявшая чутье… но ты должна пойти со мной… Пусть твой господин узнает, что есть кто-то получше его. Он похитил у богини жрицу, а я заберу у него возлюбленную…

– Но говорю тебе, что я больна…

Грек выхватил из-за пояса стилет и приставил ей к горлу. Она вздрогнула и прошептала:

– Иду, иду…

Через потайную дверь они выбежали из павильона. Со стороны дворца до них доносились голоса солдат, сидевших вокруг костров.

Между деревьев мелькали огни факелов, мимо то и дело пробегал кто-нибудь из челяди наследника. В воротах их задержала стража.

– Кто идет?

– Фивы, – ответил Ликон.

Они беспрепятственно вышли на улицу и скрылись в переулках квартала, где жили чужеземцы.

За два часа до рассвета в городе раздались звуки рожков и барабанов.

Тутмос еще крепко спал, когда царевич стащил с него плащ и крикнул с веселым смехом:

– Вставай, недремлющий военачальник! Полки уже тронулись!

Тутмос присел на кровати и стал протирать заспанные глаза.

– А, это ты, государь? – спросил он зевая. – Ну как выспался?

– Как никогда, – ответил Рамсес.

– А мне бы еще поспать.

Оба приняли ванну, надели кафтаны и полупанцири и сели на коней, которые рвались из рук стремянных.

Вскоре наследник с небольшой свитой покинул город, опережая по дороге медленно шагавшие колонны. Нил сильно разлился, и царевич хотел присутствовать при переправе войск через каналы и броды.

Когда солнце взошло, последняя телега обоза была уже далеко за городом, и достойный номарх Бубаста заявил своим слугам:

– Теперь я лягу спать, и несдобровать тому, кто меня разбудит до ужина. Даже божественное солнце отдыхает каждый день, а я не ложился с первого атира.

Но не успел он отдать это приказание, как пришел полицейский офицер и попросил принять его по особо важному делу.

– Чтоб вас всех земля поглотила! – выругался вельможа. Однако велел офицеру войти и недовольно спросил:

– Неужели нельзя было подождать? Ведь Нил еще не убежал…

– Случилось большое несчастье, – сказал полицейский офицер. – Убит сын наследника престола.

– Что? Какой? – вскричал номарх.

– Сын еврейки Сарры.

– Кто убил? Когда?

– Сегодня ночью.

– Кто же это мог сделать?

Офицер развел руками.

– Я спрашиваю, кто убил? – повторил номарх, скорее испуганный, чем возмущенный.

– Господин мой, изволь сам произвести следствие. Уста мои отказываются повторить то, что слышали уши.

Номарх пришел в ужас. Он велел привести слуг Сарры и послал за верховным жрецом Мефресом. Ментесуфис, как представитель военного министра, отправился с царевичем в поход.

Явился удивленный вызовом Мефрес. Номарх рассказал ему об убийстве ребенка и о том, что полицейский офицер не решается повторить показания свидетелей.

– А свидетели есть? – спросил верховный жрец.

– Ожидают твоего приказа, святой отец.

Ввели привратника Сарры.

– Ты знаешь, – спросил номарх, – что ребенок твоего господина убит?

Человек грохнулся наземь.

– Я даже видел честные останки младенца, которого ударили о стену, и удерживал нашу госпожу, когда она с криком бросилась в сад.

– Когда это случилось?

– Сегодня после полуночи. Сейчас же после прихода к нашей госпоже царевича, – ответил привратник.