Фантомы

– Но если консервант вводился не через укус, то как же это было сделано? – спросил Брайс.

– Наше предположение таково, что этот консервант очень легко и быстро поглощается тканями и что он попадает в тело через контакт с поверхностью кожи, а потом за несколько секунд проникает во все ткани тела.

– Может быть, это все-таки какой-то нервно-паралитический газ? – спросила Дженни. – Быть может, его консервирующее воздействие – просто один из побочных эффектов?

– Нет, – ответила Сара Ямагути. – На одежде жертв нет ни малейших следов газа, а если то был действительно газ, то такие следы обязательно должны были бы оставаться. И, кроме того, хотя неизвестное нам вещество и обладает попутным токсическим воздействием, химический анализ показывает, что это не яд, каким обязательно был бы нервно-паралитический газ, это именно консервант.

– А причиной смерти был он? – снова спросил Брайс.

– Он сыграл свою роль. Но точную причину смерти мы так и не смогли установить. Отчасти смерть произошла из-за токсического воздействия консерванта. Однако есть признаки, которые дают основания думать, что она наступила из-за резкой нехватки кислорода. Жертвам то ли полностью перекрывали трахею, то ли долго держали их в полупридушенном состоянии.

– То есть их так или иначе удушили? – подался вперед Брайс.

– Да. Но мы не знаем, как именно.

– Но это же невозможно, – вступила в разговор Лиза. – То, о чем вы говорите, должно было бы занять минуту или две. А все эти люди погибли очень быстро. За одну-две секунды.

– А кроме того, – добавила Дженни, – насколько я помню обстановку в доме Оксли, там не было никаких признаков борьбы. Люди, которых убивают, обычно оказывают чертовски сильное сопротивление, ломают и переворачивают все вокруг…

– Да, – согласно кивнула доктор Ямагути. – Это совершенно непонятно.

– Почему все тела такие раздутые? – спросил Брайс.

– Мы считаем, что это реакция на консервант.

– А то, что они посиневшие, – тоже?

– Нет. Это что-то… другое.

– Что именно?

Сара ответила не сразу. Она нахмурилась и какое-то время сидела, уставившись взглядом в содержимое своей кружки. Наконец она сказала:

– Кожа и подкожные ткани обоих трупов явно свидетельствуют о том, что эффект посинения вызван воздействием какой-то внешней силы: это классические ушибы. Иными словами, посинение не связано со вздутием и оно не является самостоятельной аллергической реакцией на консервант. Такое впечатление, что жертвы кто-то бил. Долго и сильно. Но это очень странно. Потому что когда избивают до таких синяков, то должен обязательно быть хотя бы один перелом. Есть и еще кое-что столь же странное: степень посинения одинакова по всему телу. Ткани повреждены совершенно в равной степени во всех местах: на бедрах, на руках, на груди, везде. Но это просто невозможно.

– Почему? – спросил Брайс.

– Когда кого-нибудь бьют чем-то тяжелым, – ответила ему Дженни, – то всегда какие-то участки тела получают более сильные повреждения, какие-то – менее сильные. Невозможно наносить каждый удар с абсолютно одной и той же силой и под тем же самым углом, что и все другие удары. А именно так надо было бить, чтобы ушибы по всему телу были одинаковы.

– Кроме того, – добавила Сара Ямагути, – посинение есть даже в таких местах, куда не могла бы достать никакая дубинка. Скажем, под мышками. Между ягодицами. И даже на подошвах ног! Причем несмотря на то, что на миссис Оксли, например, были надеты туфли.

– По-моему, совершенно очевидно, – сказала Дженни, – что повреждения тканей, приведшие к их посинению, наступили не в результате ударов по телу, а от чего-то еще.

– От чего, например? – спросил Брайс.

– Понятия не имею.

– И все они умерли очень быстро, – напомнила им Лиза.

Сара откинулась на спинку стула, покачалась на его задних ножках и снова посмотрела в окно. В сторону гор. В ту сторону, где стояли передвижные лаборатории.

– Доктор Ямагути, что вы обо всем этом думаете? – Брайс невольно понизил голос. – Не как врач и специалист. А неофициально. Что вы лично думаете о том, что тут происходит? Есть у вас какое-нибудь объяснение?

Она повернулась к нему, отрицательно покачала головой. Волосы ее взметнулись, и лучи клонящегося к закату солнца заиграли на них, отбрасывая красные, зеленые, синие блики примерно так же, как отражающийся от масляного пятна свет рождает целую гамму переливающихся красок.

– Нет. Боюсь, нет у меня никакого объяснения. И даже более или менее связных мыслей нет. Хотя…

– Хотя что?

– Н-ну… сейчас мне уже кажется удачным, что с нами приехали Айсли и Аркхэм.

У Дженни мысль о возможности того, что здесь замешана внеземная цивилизация, по-прежнему вызывала скептическое отношение, Лизу же, наоборот, эта мысль захватывала.

– А вы действительно думаете, что здесь могут быть пришельцы из других миров? – спросила девочка.