Фантомный бес

— Я прекрасно осознаю, — продолжал Теллер, — что в обязанности работников штабов входит составление планов войны, в том числе уже и атомной. Куда в случае серьезного конфликта кидать бомбы, на какие города противника, военные склады, порты и прочее. Наверняка это у вас уже расписано. Военные обязаны быть готовы. Не мне давать вам в этой области какие-либо советы. Но мне кажется, что вы разделяете мое общее мнение — тотальная атомная атака на Россию ныне невозможна. Жертвы неисчислимы, но корней коммунизма этим до конца не вырвать. Тут разумнее выждать. И не делать его еще агрессивнее, чем он есть. Рано или поздно он уничтожит себя сам. Ибо несовместим с человечностью. С идей простой человеческой свободы. Сегодня наша стратегия в ином: мы должны технически и технологически их опережать.

Генералы шумно задвигались.

— Кто ваши ближайшие помощники и сотрудники? Надеюсь, есть такие? — спросил Пит Брэдли.

— Разумеется. И немало. Хотя тут не без проблем. Друг мой Силард был бы неоценимым в деле создания оружия водородного. Но он, как вы понимаете, отказался наотрез. Я его понимаю, но лишь отчасти. По этому пункту мы с ним даже рассорились. Что ж, придется справляться без него. Хотя не удивлюсь, если его изобретательный мозг уже придумал здесь нечто феноменальное. Но едва ли он поделится с нами. Мой старший друг и учитель Эйнштейн, видимо, еще больший гений. Но он еще больше отошел в сторону. Оружие — не его сфера. Не хочу ничего сказать о них плохого. Пацифисты? Имеют право. Но когда нас всех пригласят в термоядерный ад, что будут петь пацифисты?

Тут генералы, напротив, замолкли. Пауза была недолгая, но ощутимая.

— Но знаете ли, — добавил Теллер. — Словно само Небо помогает нам. К работе присоединился математик Станислав Улам. Поразительный парень. Умеет доказывать хитрейшие, заумные теоремы, но при этом в термоядерных процессах ориентируется как в собственном гараже. Большая находка для нас. Он уже поправил две моих ошибки.

— Станислав? — переспросил Лимей. — Он что, из Польши?

— Представьте себе, — улыбнулся Теллер. — До этого все были из Венгрии. Кстати, есть надежда потеснее привлечь Джорджа Гамова. Это вообще не человек, это взволнованный океан.

— Замечательно! — сказал Лимей.

— Вы лично готовы возглавить проект? — жестко спросил Николсон.

— Готов, — твердо ответил Теллер.

В итоге Комитет начальников штабов согласился с тем, что медлить и повторять ошибки 39—40-х годов нельзя. Решение о разворачивании работ и почти неограниченном финансировании было принято единогласно.

Об этом на следующий день доложили президенту. Трумэн проект подписал. А позже, в беседе с начальниками штабов, рассказал, что самым важным своим решением считает участие в отражении коммунистического нападения на Южную Корею.

— Радикальные изменения в Советском Союзе будут вызваны проблемами в странах-сателлитах, — поделился Трумэн своими соображениями. — Советский блок обладает большими ресурсами, однако у коммунистов есть одно слабое место: в долгосрочной перспективе силы нашего свободного общества, его ясные идеи возобладают над системой, которая не испытывает уважения ни к Богу, ни к человеку…

Начальники штабов одобрительно зашумели.

— Свободный мир усиливается, — продолжал президент. — Он становится более единым, более привлекательным для людей по обеим сторонам «железного занавеса». Надежды Советов на легкую экспансию разбиты. Придет время перемен в советском мире, несомненно. Никто не может сказать наверняка, когда и как это произойдет: путем революции, конфликтов в сателлитах или путем схваток внутри Кремля. Сами ли коммунистические лидеры по своей воле сменят курс или это произойдет другим образом, но у меня нет сомнений, что эти изменения произойдут.

Русский десант в Нью-Йорке

Я как раз собирался запереть дверь моего гостиничного номера и лечь спать, когда раздался стук. За дверью стояли двое русских — офицер и молодой штатский. Я ожидал чего-то в этом роде с той поры, как президент подписал условия безоговорочной капитуляции и русские высадили символический оккупационный десант в Нью-Йорке. Офицер протянул мне нечто вроде ордера и сообщил, что я арестован как военный преступник за мою деятельность во время Второй мировой войны, связанную с атомной бомбой. Снаружи нас ждал автомобиль. Они сообщили мне, что собираются отвезти меня в Брукхейвенскую национальную лабораторию на Лонг-Айленде. Судя по всему, они устроили облаву на всех ученых, которые когда-либо работали в области использования атомной энергии.