– Виола, не трать мое время.
– Прошу, ответьте на последний вопрос, сэр! – я знала, как нужно себя вести, когда мне это было необходимо.
– Там проработают с ненужными сведениями в его памяти.
– Зачем?
Хотя я уже прекрасно знала ответ на этот вопрос – прочитала в дневнике, – но до сих пор не могла уложить реальность в собственной голове.
– Я помогаю им жить без боли, без груза за плечами, – ответил отец, как величайший в мире добродетель. – Большинство людей с трудом могут жить с последствиями психологических травм. Ты же понимаешь, что военные операции – это всегда чья-то смерть. Знать много – не безопасно для них же, а уровень, на котором работает Коракс, подразумевает некую… защиту данных.
– Ты хочешь сказать, что стираешь им память? – в лоб спросила я, начисто позабыв о субординации. – И Ник забудет всё?
Раздражение отца стало практически осязаемым. – Он забудет не все. Когда один день мало отличается от другого, потерять пару из них – не страшно. Мои парни настолько привыкли жить в таком ритме, что на потерю двух-трех дней даже не обратят внимание.
Перед глазами снова вспыхнули горящие глаза Ника. «Убирайся обратно в свой Лондон и забудь!» Как близок он был к истине, только забыть предстояло ему.
Неужели никому, кроме меня, не хотелось вернуть время вспять и заново прожить то или иное мгновение? Ведь это словно обладать машиной времени. Разве я могла отказаться?
Из мыслей вырвал голос отца:
– Я в министерство. Марисса тебя проводит.
Он вышел за дверь. Я поднялась, потянув за собой сумку. Новая секретарша тут же заглянула в кабинет.
– Вы не против, если я почту проверю? Она неуверенно кивнула, оглядываясь в сторону коридора, в котором затихли шаги полковника. – Не беспокойтесь, я не расскажу отцу, – успокоила я девушку, и та кивнула.
Дрожащими пальцами я открыла дневник Ника и напечатала: «– Убирайся обратно в свой Лондон и забудь!»
Закрыла глаза, снова оказавшись на кладбище перед могилой Тайлера, глубоко вдохнула, представляя себя на месте Ника.
Всего лишь несколько абзацев текста…
«…Я отряхнул колени от несуществующей пыли и встал, чтоб уйти, как вдруг Виола вместо того, чтобы накричать, разругаться и в слезах сбежать, внезапно вписалась в меня, как локомотив на скорости. Без лишних слов. Обнимая, обвивая руками за поясницу…»
Я поставила точку и зажмурилась, закрывая лицо ладонями. Я уеду и вряд ли когда-нибудь увижу его снова. Так пусть от меня на память останется хоть что-то хорошее. А не те оскорбления, что мы наговорили друг другу.
Пальцы привычно застучали по клавишам.