Фантом

– Два десятка обученных солдат, что так не дают тебе покоя, Джесс, запутав, отправил следом за собой на север. И если бы я услышал через Эхо хоть одну объективную причину для опасения, никогда не привел бы тебя в это место. И это не ты, а я из кожи вон лезу, чтобы оградить тебя от вещей, в которые ты ныряешь с головой, хотя не просят, ну, а если не получается, научить тому, чему не учил никого, даже Арта, и единственное, что меня смущает, – то, что ты до сих пор не понимаешь, почему. Поэтому, да. Это все, что я могу сказать по данному поводу.

В любой другой ситуации я бы не поверила собственным ушам, но сомнений нет. Слова сказаны, и их не вернуть назад.

– Почему? – Вопрос срывается с языка быстрее, чем я успеваю даже подумать. – Потому что считаешь немощной девчонкой и нет от меня никакого толка… потому что я заноза в заднице, как ты всегда повторял… потому что никто больше не стал бы со мной возиться?

Тягучая неопределенность повисает между нами.

– Нет.

Ник устремляет на меня задумчивый взгляд. Его глаза вместо ответа на вопрос задают десяток новых.      Я замираю. А потом проговариваю:

– Тогда почему?

И он шепчет:

– Догадайся. 

А потом дотрагивается до моей щеки ладонью. Настолько внезапно, что перехватывает дыхание.      Сейчас мы стоим так близко, как никогда не позволяли раньше.

– Сложно со мной, да? – произносит Ник.       Вопрос звучит на удивление серьезно, потому что таким голосом не шутят. От того, как переплетаются слова, приобретая новое значение, все внутри сжимается.

Я растерянно замолкаю, встречаясь с ним взглядом. Выражение его лица предельно серьёзно.      Тишина звенит. Ник заводит прядь волос мне ухо, заглядывая в глаза. И когда кажется, что все так долго воздвигаемые между нами стены падают, за спиной слышатся шаги и раздается знакомый голос:

– Не отвлекаю?

Мы с Ником оборачиваемся. Я устало прикрываю глаза. Только его тут не хватало.      Скрестив руки на груди в двух шагах от нас стоит Джесс. Молча переводит взгляд с брата на меня, пытаясь понять, чему помешал. А потом шагает вперед, протягивая ладонь, но Ник ее не пожимает. Теперь его лицо выражает что угодно, кроме дружелюбия.      – И тебе привет, – сухо отвечает Ник.

Арт подскакивает ближе и открывает было рот, но тут же захлопывает его, поняв, что не стоит влезать с комментариями.

– Что с лицом? – опускает руку Джесс, капитулируя. – Чем недоволен снова?

Он с такой злостью сверкает в мою сторону глазами, что я делаю шаг назад, чтобы спрятаться за спиной его брата.

– Почему соврал, что отцовский дом продал? – спрашивает Ник. Джесс издает суховатый смешок. – Опять пытаешься мою жизнь контролировать? Своей нет? – продолжает он таким властным тоном, которого я от него еще ни разу не слышала.

– Все-таки полез туда?

– Разумеется.

Джесс мельком глядит на меня. В воздухе пахнет грозой.      – А я гадал, почему на сообщения не отвечаешь, что за детский сад. Все вопросом задавался: в кого ты такой мудак вырос?

Ник фыркает:      – В тебя, в кого ж ещё. Столько лет только и делал, что пытался стать тобой. А вот сейчас понимаю, зря, видимо.

– Слушайте, народ, – все-таки решается Кавано. – Мы вроде как опаздываем. Так что давайте убираться отсюда. Потом по-братски договорите.

Ник с Джессом так и остаются стоять, препираясь, а я чувствую облегчение, что Арт уводит меня из-под летящих копий. Когда сталкиваются братья, лучше между ними не вставать.      Как только мы покидаем стеклянные стены вокзала, нас тут же окутывает утренний туман.

– Ник сказал, что позвал тебя с нами. – Арт прищуривается с подозрительным восторгом. – Что-то было?      Я скрещиваю руки на груди, пытаясь скрыть улыбку.      – Рассказывай…

Я легко шлепаю его по руке.      – Уймись, не было ничего!      Но ухмылку с лица Кавано уже не стереть.

– Шон звонил? – Я пытаюсь перевести тему. – Как он там? Выжил с этими двумя вообще?

Арт усмехается.      – Бьюсь об заклад, там тоже не все чисто, – опираясь на стену ногой, говорит он. – Девочка-ворон всеми силами пытается доказать, что ей все равно, хотя кому – не ясно. Шон не реагирует. Молчит только. Потом они меняются местами. Он злится на нее по каким-то одному ему известным причинам, она же делает вид, что ей совершенно плевать. Помнишь ту ночь, когда ты осталась с раненым Ником?      Я киваю.      – Тогда им пришлось дежурить вместе. На утро под глазом Шона зажегся фонарь.

– Да? – удивляюсь я проницательности Кавано. – А мне Шон сказал, что в темноте на что-то наткнулся.

– С тех пор они не разговаривают, а меня мучает вопрос, каким образом она умудрилась ему фингал поставить, учитывая, что Рид выше ее на полторы головы?

Я пожимаю плечами в растерянности.

– Странная она, – добавляет Артур. – И чересчур упертая.

Так и есть. Спорить с Рейвен что биться в стену головой, наивно надеясь, что сотрясение не заработаешь.

– Хотя… Может, ему нравятся девушки с характером? – предполагает Артур.

– С характером стервозных гарпий?

– Разные бывают извращения. Кто-то вон вообще…

– Не продолжай, я уже поняла, – останавливаю я его, предупредительно выставляя вперед руку.