Фандом

Вдруг кромешную темноту разрывает яркий свет, словно ангелы проделали отверстие в облаках и райские лучи осветили наш подводный ад. Теперь я прекрасно вижу всё: каждый камень, каждый пук водорослей и даже собственные руки, упорно раздвигающие воду.

Первым я нахожу Мэтью. Он лежит совершенно неподвижно на дне реки. Его безжизненные глаза сияют, как две жемчужины. Из круглой дыры в груди поднимается тёмное облачко. И хоть я надеялась отыскать Мэтью живым, я благодарна Провидению. У меня только две руки, и теперь мне не придётся выбирать, кого из дефов тащить на поверхность.

Потом я вижу Эша. Он покачивается у самого дна, словно сражаясь с невидимым морским змеем. От его рук и волос поднимаются к поверхности тонкие струйки пузырей, чёрные волосы облаком развеваются вокруг бледного лица. Я никогда не видела его таким испуганным. На мгновение меня захлёстывает жаркая волна любви к нему. Схватив Эша за подмышки, я тащу его вверх.

Мы выныриваем в круге яркого белого света. Эш откашливается, а я переворачиваю его на спину, обхватываю рукой так, чтобы держать его голову над водой, и плыву к лодке. До меня доносится странный свист, почти шипение, капельки воды вокруг меня взлетают вверх, словно идёт дождь наоборот.

– Виола… – с трудом произносит Эш.

Кажется, он пытается меня о чём-то предупредить.

Это не ангельский свет.

Яркий белый свет льётся из четырёх блестящих камней, которые висят над нами.

Один из них выпускает щупальца. Мне было страшно об этом читать, ещё страшнее смотреть в кино, но в реальности меня охватывает невообразимый ужас. С неба спускается огромная железная рука, разворачиваясь точными, уверенными движениями. От неё бессмысленно даже пытаться спастись: она куда быстрее нас. Огромное железное кольцо смыкается у Эша на талии и вытаскивает из воды так стремительно, что я не успеваю даже взглянуть ему в лицо в последний раз. Он взмывает надо мной вверх и исчезает в чреве ховеркрафта.

Я кружусь в воде совсем одна в неумолимом свете прожекторов. Не знаю, откуда появляется вторая железная рука, похожая на морского змея. Железное кольцо смыкается вокруг моей груди, выдавливая из лёгких воздух, и рука возносит меня в воздух с такой скоростью, что у меня чуть не отрывается голова. Меня обвевает холодный ветер, где-то внизу виднеется перевёрнутая лодка. С такой высоты она не больше детской игрушки. Под её днищем прячутся Кейти и Саскья. По крайней мере им пока ничто не угрожает.

Железная рука втягивает меня в ховеркрафт и швыряет на пол. В ту же секунду на меня наваливаются солдаты, заламывая за спину руки и надевая наручники на щиколотки и запястья. Сопротивляться я даже не пытаюсь, только верчу головой, отыскивая Эша. Он лежит тут же, на полу, как мокрый бесформенный куль.

Эта сцена в точности повторяет эпизод из канона. Только сейчас на полу ховеркрафта кашляем и задыхаемся мы с Эшем, а не Роза и Уиллоу. Я слышу писк переносной военной рации: «Мы её взяли, сэр. Её и ещё одну трущобную обезьяну».

Получилось! Канон тянет нас за собой. Завтра меня повесят. Однако я не чувствую ни облегчения, ни гордости. За секунду до того, как в мою шею впивается игла со снотворным, за мгновение до того, как потерять сознание, я слышу ответ невидимого сержанта: «Отличная работа! Они станцуют нам на виселице дуэтом».

Завтра повесят не только меня.

«Пощадите его», – хочу я сказать, но голос мне не повинуется.

Глава 46

Проснувшись, я морщусь от неприятного вкуса во рту. Рядом никого нет. Перед глазами проносятся обрывки кошмаров: струйка крови на бетонном полу, безжизненные глаза, будто жемчужины на речном дне, металлические змеи в реке. Я открываю глаза и постепенно фокусирую взгляд на белой стене. Роза проснулась в похожей камере. Пытаюсь сесть, но руки подламываются, и я падаю на подушку. Картинки, которые я вижу, не обрывки кошмаров. Это воспоминания. Это случилось на самом деле. Они мелькают одна за другой, полупрозрачные, будто нарисованные на тончайшем шёлке.

Дверь открывается, и двое солдат вносят поднос с едой, белый халат и полотенце. Потом уходят, и дверь за ними захлопывается. Мне предстоит встреча с президентом Стоунбеком. По сравнению с ним Торн – добренький Санта-Клаус. Я видела, как погиб племянник президента. Ничего хорошего от встречи с дядей Говарда Стоунбека ждать не приходится. Я закрываю глаза и делаю несколько глубоких вдохов, чтобы немного успокоиться.

От еды исходит великолепный аромат, похоже на рождественский ужин или на праздничный торт. Я уже сутки ничего не ела, и хоть эта еда должна быть мне отвратительна, желудок требовательно урчит. Опустившись на колени рядом с подносом, я заталкиваю в себя обед или ужин руками, как давным-давно в комнате у Ма.