Фандом

Слишком поздно. Торн не забыл моих признаний. Он оттаскивает меня от Эша и бросает на колени. Как он похож на льва! Но сейчас я в роли газели, и у меня Торн восхищения не вызывает. Его прикосновения несут лишь боль и ужас.

– Нет! – кричит Саскья. – Она обманула тебя. Наговорила всякого, чтобы спасти подругу!

– Торн, пожалуйста! – кричит и Кейти.

Эш бросается на Торна, но безуспешно: такую глыбу одним ударом не свалить.

Торн оборачивается к Мэтью:

– Придержи её дружка. Пусть полюбуется.

Мэтью заламывает Эшу руки за спину и шепчет ему что-то на ухо. Не знаю, что говорит Мэтью, но Эш больше не сопротивляется.

– Ты готова, крошка цветок? – спрашивает Торн.

Я чувствую, как дуло пистолета прижимается к моей голове. Не могу дышать. В глазах танцуют белые точки. Руки и ноги отнимаются.

Кейти выступает вперёд, загораживая пылающую церковь. Подняв руки белыми ладонями к Торну, она пристально смотрит на него.

– Не надо, – говорит она. – Отпусти её ради меня.

Голос Торна пронизан горечью и ненавистью.

– Она предала нас, Катерина. Она рассказала гемам о нападении на «Скотобойню», и они подстерегли нас в Колизее. Она привела нас в западню. Многих убили, остальных взяли в плен.

Голос Кейти звучит всё так же спокойно, рыжие волосы пламенеют, как костёр.

– Виола никогда бы не предала дефов.

– Откуда ты знаешь?

– Знаю, я хорошо знаю Виолу. – Кейти отводит взгляд и мимолётно улыбается чему-то далёкому, невидимому нам. – Я много думала о том, что ты рассказал мне, Торн.

– Что рассказал? – спрашивает Торн, приставив мне к виску пистолет.

– О тебе и о Руфи.

– Не надо о ней сейчас, Катерина.

Но Кейти продолжает своим вежливым голосом:

– Сначала я думала, что напоминаю тебе Руфь.

– Так и есть.

– Но не только. Руфь погибла двадцать лет назад. Целых двадцать лет!

Торн не отвечает, но прижатый к моей голове пистолет дрожит. Может быть, храбрый лидер повстанцев плачет?

– В тот день ты потерял не только Руфь, Торн. – И снова взгляд Кейти на секунду убегает куда-то вдаль, как будто она что-то видит там, чего-то ждёт.

– Прекрати! – просит Торн. – Хватит, Катерина, предупреждаю тебя.

Кейти делает маленький шаг вперёд.

– Ты потерял ещё что-то – или кого-то. И этот кто-то был тебе очень дорог. – Кейти медленно выговаривает слова. Она тянет время.

Пистолет так и покачивается, уткнувшись мне в висок. Я почти не дышу, в глазах туман. Мне тяжело смотреть на Кейти, за её спиной по-прежнему бушует пламя, и я перевожу взгляд на Эша, на его чудесное неправильное лицо, и жду, когда меня поглотит тьма, покой. Но в глазах Эша нет грусти или страха. Его взгляд полон надежды, радостного ожидания.

Кейти подходит ближе ещё на один шаг.

– Помнишь, как ты смотрел на меня? – спрашивает она.

Я с усилием перевожу взгляд на Кейти. Она держится так уверенно, так хорошо владеет ситуацией, так взвешенно произносит каждое слово. Похоже, пока я отчаянно старалась спасти нас, работая в Полях и встречаясь с Уиллоу, она делала то же самое здесь, в маленькой жёлтой комнатке. Собирала информацию, выискивала неизвестные, но такие важные подробности. Кейти делает ещё один шаг, и теперь я вижу только дым, поднимающийся в небо за её спиной.

Улыбнувшись мягкой, доброй улыбкой, она произносит:

– Ты смотрел на меня не как возлюбленный. Ты смотрел на меня как отец. – Сделав последний шаг, она подходит совсем близко и протягивает к Торну руку. – Руфь была беременна, правда? Она умерла, и вместе с ней умер её ребёнок. Твой ребёнок.

Торн не успевает ответить. Я слышу только сдавленный крик – и брызги какой-то горячей и солёной жидкости летят мне в лицо. Пистолет падает на землю. Повернувшись, я вижу, что Торн сжимает обеими руками горло, а сквозь пальцы у него течёт кровь. Он валится на колени, не отрывая взгляда от меня. Его глаза медленно закрываются, он падает на бок, кровь лужицей собирается у моих коленей. Глаза Торна закрываются навсегда.

На месте Торна вдруг оказывается Саскья с окровавленным ножом в руках. Теперь я понимаю, куда смотрела Кейти и почему она говорила так медленно – тянула время, отвлекала Торна, пока Саскья подбиралась к нему сзади с ножом в руках. С неимоверным облегчением я делаю глубокий вдох – лёгкие наполняются прохладным ночным воздухом.

– Какой огромный этот мерзавец! – произносит Саскья, удивлённо приподняв брови. – Я уж думала, придётся за лестницей бежать, чтобы до его горла дотянуться.

Кейти бросается ко мне, стискивает в объятиях.

– Ви! Ты как? Не ранена? Господи, я думала, он тебя убьёт!

– Я тоже, – хриплю я в ответ.

Эш и Мэтью помогают мне подняться на ноги. Эш целует в щёку и обнимает, чуть не плача от облегчения.

– Ну, я думал – всё. Конец тебе пришёл.

Вытерев рот, я вижу красные полосы на ладони.

Саскья вытирает нож и задумчиво сообщает:

– Кровь у всех одинаковая – что у дефов, что у гемов. Красная!

Лицо Саскьи будто выступает из мрака. Я отчётливо вижу её прямой нос, сапфировые глаза, яркое родимое пятно. Значит, до нас добирается свет прожекторов. Скоро здесь будут вертолёты. Надо бежать.