Фальшивые лабиринты, или Иллюзия отражений

Не -ет, тут она поступила абсолютно правильно и логично: странный замок странное послание на стене, шифр... Очередной каприз экзальтированной особы.

Последняя тарелка канула в пенные волны моющего раствора и Юнис торжественно — и торжествующе — пополоскал ее, вынул, вытер насухо и показал нам.

На ней красовалась буква «ю».

Мы распрямили ноющие спины... выпустили воду... бросили тряпки в мойки... содрали фартуки и повесили их на прежнее место... Словом, оставили пост таким, каким его приняли.

Теперь начиналось самое простое и интересное: отыскивать тарелки с последовательными номерами на боках и раскладывать их на освободившемся пространстве по порядку.

Есть нам не хотелось, хотя и времени после предыдущего приема пищи прошло изрядно, и поработали мы на совесть, и успели устать. Но есть не хотелось. Я вообще заметил, что работа, связанная со сбором и утилизацией пищеотходов, никак не способствует повышению аппетита, скорее наоборот. Еще в армии, помню, наряды в посудомойке — на дискотеке, как у нас говорили — научили философскому отношению к жизни: когда сбрасываешь с тарелок в чан для отходов вполне доброкачественную пищу — не доели, плохой аппетит, ошибся дежурный в подсчете числа порций, осталось по какой другой причине—то, несмотря на вполне естественное сожаление по поводу выбрасывания хорошего продукта, понимаешь, что еда в нашей жизни — не главное.

Дзинь! — звук разбитой тарелки прервал мои философские мысли. Юнис стоял, прижав кулак ко рту. Вид его выражал крайнее смущение, вплоть до отчаяния, переходящее в искреннее раскаяние.

- Да брось ты! — успокоил его сэр Жеральд, — Не всю же стопку... Прочитаем!

- Он уже бросил, — пробурчал я, больше для себя, чтобы опять высказаться самостоятельно. Раскладка тарелок дело несложное, но достаточно нудное: не туда положил последующую тарелку, просчитался — особенно когда речь идет о больших числах, — и приходится перекладывать весь ряд.

Конечно, если бы предварительно рассортировать их по порядку... но мы не стали этого делать, потому что, во-первых, так все же быстрее: не надо выполнять двойную работу, а во-вторых побоялись, что разобьется еще несколько.

Всего оказалось восемьсот семь тарелок (с учетом разбитой Юнисом). Текст — прочтенный нами с превеликим трудом: пришлось ходить над тарелками, как официантам перед свадьбой и считывать по букве — гласил:

Не всякий, надевший дракона личину,
Сумеет сыскать тому злую причину.
Но множество самых различных причин
Не вызовут к жизни подобных личин.
А если понять захотеть до конца,
То сложно под ликом не видеть лица...
Иные личины меняют,
А смысла их не понимают.
Ни лика, ни чина не терпит личина,
Хотя и сгорает легко, как лучина.
И если не хочешь на лике личин,
То средство бывает одно: залечи!
Лететь от личины легко чудачине,
Забывшему о назначеньи мужчины.
Личины меняются плохо
И нам остается лишь охать.
Когда же на лике личина дракона,
Сдержать на устах не получится стона,
Но ты присмотрись: сей ужасный дракон
Вдруг тот, что ты ищешь? Конечно же, он!
Дракона личину он должен таскать,
Поскольку замучила злая тоска:
Повсюду ходил он один и один.
Лишь в обществе разнообразных личин.
Но если отыщутся пары,
То сразу развеются чары.

У Вики всегда было плохо со стихосложением. Мы дружно переглянулись.

И вот ради этой ерунды мы перемыли целые горы тарелок?

— Ну что, други-рыцари, — нарушил молчание сэр Жеральд, — как вам пришелся по вкусу самый главный секрет дракона?

— Зря мы мыли эти тарелки! — зло сказал Юнис. — Серж-Леон был прав!

— Может быть, ты и прав, что я прав, — согласился я, — но скорее всего тут что-то зашифровано. Надо на всякий случай переписать этот стишок и на досуге подумать, о чем он может повествовать.

— Переписывай, — пожал плечами Юнис, — я-то считаю, что все это — ерунда.

Я старательно переписал стих на обороте карты, но хотя и говорил, что в нем может быть что-то зашифровано, на самом деле не верил своим словам: очередное Викино издевательство, только и всего. Но марку требовалось поддержать! Другое дело, что Юнис был против — с чего бы это? Но я старался не думать о том, какую роль во всей истории играют сэр Жеральд и Юнис: гораздо приятнее видеть в них не Викиных шпионов или союзников, а моих друзей.