Фальшивая жизнь

Вот в этом Теркину можно было верить. Заядлый рыбак и охотник, он и закладывать любил, хоть и из семьи староверов, но… в лодочных моторах разбирался!

– Так-так… «Ветерок», значит, для «казанки»… А место? Ну-ка, гляньте – что это за двор?

– Да черт его знает… Таких много. Ну, плуг старый валяется…

– Ясно… – Раскрыв материал дела, Владимир Андреевич потянулся к стоящему на столе телефону и покрутил диск. – Алтуфьев, прокуратура. Девушка, девушка… мне бы срочненько Тарту… Что значит – как пойдет? Ага… ага… номер диктую… Жду… Да-да… Кто это? А! Тере, Тынис. Это Владимир Андреевич, следователь. Ты двор фотографировал, помнишь? После Женьки Колесниковой. Там плуг еще… Где-где? Ах, на новом кордоне… К леснику в гости заходили. Однако… Тянан, Тынис, спасибо! Сильно помог.

Между тем приятели допили пиво и тихонько ушли.

– Если что – я в дежурке, – оглянулся на пороге Игнат.

– Угу. – Следователь кивнул и задумался.

Конечно, винт от лодочного мотора еще ни о чем таком не говорит. Как и, к примеру, ржавый плуг.

А ведь Лиина тоже что-то рассказывала о леснике. Север – юг… И правда, с чего бы Эрвелю так путать? Говорить, что жил в Южной Эстонии, и при этом не знать местного диалекта. Но северный-то он знал, именно северный диалект и считался настоящим эстонским, над южанами в северных школах смеялись, обзывали «деревенщиной».

Как ранее судимый и освободившийся года полтора назад, лесник состоял на учете у Дорожкина, в деле имелись данные: Эрвель, Ян Викторович, 1920 года рождения, уроженец г. Выру, уезда Вырумаа буржуазной Эстонии, отец – Эрвель Виктор, эстонец, мать Эрвель Анна – русская. Данные – по свидетельству о рождении, отметки о выдаче паспорта нет.

Ну, понятно: не все граждане СССР еще имели паспорта, особенно в сельской местности, хотя согласно положению Совета министров СССР от 21 октября 1953 года «О паспортах», был несколько расширен список местностей, где граждане были обязаны иметь паспорта. Кроме городов, районных центров и поселков городского типа, паспорта вводились для рабочих и служащих, проживавших на селе, включая работников совхозов. Правда, паспортизация сельского населения сильно затянулась, и по последним данным Министерства охраны общественного порядка СССР, число лиц, проживающих в сельской местности и не имеющих права на паспорт, достигало почти 58 миллионов человек, или тридцать семь процентов всех граждан. Так что беспаспортный Эрвель со своим свидетельством о рождении был вовсе не одинок!

В деле также указывалось, что 18.03.1964 года гр-н Эрвель осужден Вырусским народным судом по признакам состава преступления, предусмотренного частью первой статьи 92-й УК РСФСР (Хищение государственного или общественного имущества, совершенное путем присвоения или растраты, либо путем злоупотребления служебным положением) и приговорен к лишению свободы сроком на 2 года 3 месяца. Освобожден из ИТК № 46/3 Пермского края в связи с отбытием срока наказания 20.06.1966 года. Характеристика из ИТК – положительная.

Ну вот, в общем-то, и все. В беседе с участковым показал, что после отбытия наказания возвращаться в Эстонию не захотел, а поселился в Тянском районе, по месту рождения матери. Вел себя, можно сказать, примерно – особо не пил, не скандалил, наоборот – у начальства был на хорошем счету, да и местные его уважали… хотя немного и недолюбливали – слишком уж был нелюдим. Так для лесника – очень даже хорошее качество!

Лесник… Ян Викторович Эрвель…

Тепло! Теплее! Горячее!

Да, какое там – горячее? Все вилами по воде… Тьфу…

Отмахнувшись от собственных мыслей, Алтуфьев сплюнул… и все ж отпечатал запрос в Выру… И еще в Таллин – в республиканский архив МООП. Вложив письмо в конверт, запечатал, приписал сбоку: «Лети с приветом, вернись с ответом» – такая уж была традиция. И не только у оперов…

Потом подумал, глянул на часы. Снял трубку. Мало ли – вдруг на работе еще?

– Девушка… Это снова Алтуфьев, следователь… Мне бы опять Эстонию. Нет-нет, на этот раз Таллин… Уже сейчас можно? Отлично! Диктую номер. Да-да, слушаю… Это Алтуфьев, прокуратура Ленинградской области. Мне бы… А-а! Привет, Арвид! Тере! Вышла? Ах, уже идет… Здравствуй, милая! Тере! Чего так поздно? Хочу сказать, как сильно по тебе соскучился. И как сильно люблю! Это ведь никогда сказать не поздно, верно? Я ведь, как тот мальчишка у Смелякова, – «он с именем этим ложится, он с именем этим встает»! Да нет, не подхалимничаю. Нет, ничего не надо – просто голосок твой услышать… Ну и так, пустячок один… У тебя ведь, кажется, подружка в архиве МООП?

* * *

На этот раз Максим не договаривался с Верой о встрече. Просто после обеда поехал в Тянск по делам – узнавать, какие документы нужны для устройства на металлургический завод, какие специальности требуются, да дают ли общежитие. Узнав все в отделе кадров, молодой человек все же решил заглянуть к Вере – уже скоро должна была закончиться смена. Покупать заранее ничего не стал: мало ли, в комнату уже подселили соседок – тогда, наверное, не очень удобно будет зайти…