Фальшивая жизнь

– Ой, мне Смоктуновского, Кадочникова… Еще Рыбникова и Майю Менглет.

Дождавшись официальной справки, милиционеры покинули почту.

– Ну, пожалуй, пора и домой! – потянувшись, довольно зевнул Дорожкин. – Прыгай в коляску, Галина.

– Уже? – обрадованно воскликнула девушка и прищурилась: – А как же мы поедем? Паром-то теперь только к вечернему автобусу пойдет.

– Ничего! – Участковый невозмутимо подошел к мотоциклу. – Мы милиция или кто? Попросим – отвезут. Верно, Игнат?

– Ну да, верно.

На крыльцо выскочила совершенно счастливая Юлька с открытками в руке. Не удержалась, похвасталась:

– В комнате своей на стенку повешу! У меня там много уже.

– Юль. – Игнат придержал девчонку за локоть. – Сегодня кто на пароме?

– С утра вроде Карташев был.

– А где он живет?

– Так там, у леса почти. – Юля показала рукой и вдруг покусала губы. – Только вряд ли он дома. Они с Гольцовым вчера гулеванили.

– С Гольцовым? Ну, тогда мы знаем, где искать. Спасибо, Юля. Галь! Минут пять-семь подожди. Заодно и подучетный элемент проверим – Силаева да самого Гольца.

Дощатый леспромхозовский барак располагался на самой околице, ближе к озеру. Кое-как залатанная крыша, покосившееся крыльцо, болтающаяся на одной петле калитка… На ступеньках виднелась набитая пустыми бутылками котомка – видать, приготовили сдавать.

– Десятка полтора, – на глаз прикинул опер. – Умножаем на двенадцать, получаем… м-м…

– Рубль восемьдесят! – Дорожкин сосчитал быстрее. – Не хило. На «мерзавчика» хватит, и еще на закусь останется. Хотя… вряд ли они в магазин пойдут. Скорее, к Салтычихе. Раз она, зараза, еще гонит. Эх, упеку я ее, дайте срок!

Скрипнула дверь. Из будки уборной в глубине двора выскочил сам хозяин, Гольцов, как всегда небритый, в синих отвисших трениках и распахнутой на впалой груди рубахе.

– О! Начальнички! К Сереге пожаловали?

– Почему к Сереге?

– Так… – Гольцов ухмыльнулся. – Он же судимый… Раз вы тут, неужто не проверите?

– Проверим. Однако нам Карташев нужен. Говорят, он у тебя.

– Картавый? – Мосластое, по-лошадиному вытянутое лицо Гольца озарилось фальшивой улыбкой. – Был. Но с утра к парому убежал. Работничек! Он, бывает, там, на пароме, и спит. Ладно, начальнички… – Гольцов ловко закинул на спину звякнувшую котомку: – Я тут сбегаю быстренько. А то магазин… Ну, пока вы к Сереге… Не знаю, правда, дома ли. Дня три не было, может, ночью пришел – ходил кто-то. А я – туда-сюда. Пять минут! А то ведь закроют лавку-то. Там сегодня Ворониха, а она баба вредная.

– Да беги уж! Надоел.

– Серега в конце коридора…

Дверь в комнату недавно освободившегося Сергея Силаева замка не имела вовсе. Был лишь засовец, щеколдочка. Видать, хозяин еще не успел приобрести замок или ему просто все было по-барабану. Скорее второе.

– Силаев! Серге-ей! – громко выкрикнул Дорожкин и обернулся к коллеге: – Ну, что? Войдем?

– Так и войдем, – глухо хмыкнул Игнат. – Зря, что ли, приходили? Тем более тут не заперто.

Опер толкнул дверь.

– М-да-а… – с порога протянул участковый. – Обстановочка, мягко сказать, спартанская. Минимализм!

– Так сейчас как раз в моде.

По размеру – метра четыре на шесть – комната была вполне приличной. Вот только из мебели – две табуретки да старая панцирная кровать с рваным матрасом и вообще без белья. Зато по углам куча всякого хлама, притащенного, верно, со свалки. Пара картофельных ящиков, разномастные лыжи, старая велосипедная рама без колес, ручной машинный насос без шланга, «лысая» покрышка от мотоцикла, мотоциклетная фара, похоже, от «Ковровца», керосиновая лампа, фонарь и некогда шикарный радиоприемник «Звезда», увы, почти без ламп и в покоцанном корпусе.

– И когда только успел натаскать? – покачал головой Ревякин.

– Так это с одного места все. – Дорожкин распахнул окно. – Тут недавно Цветковы в Озерск переехали, им квартиру от леспромхоза дали. Так это все от них… Ну почти все.

– Ну да, ну да, – склонился над добром Игнат. – Тут, ежели руки приложить, продать вполне можно. Тем более здесь. Вон и радио, и фонарь, и керогаз еще… Глянь, тут и книги: Достоевский, Куприн… Однако… Ого! Глянь-ка, Игорек!

Отодвинув картофельный ящик, Ревякин извлек из кучи хлама… старый рыжеватый портфель с латунными замками.

Глава 8

Тянск, Озерск и окрестности. Конец июня 1967 г.

Первым делом Максим заглянул в винно-водочный. Не то чтобы заранее так захотел, а вот получилось. Выходя из автобуса, увидал на крыльце очередь и… Ну, в самом деле, не с пустыми же руками в гости идти! Длинный дощатый барак, выкрашенный темно-зеленой густотертой краской, принадлежал районной организации рабочего снабжения (сокращенно – ОРС) и, кроме алкоголя, торговал еще карамельками, шоколадками и – если привозили – квасом в розлив. Ну и, конечно, курево – как же без него?