Фалько

Фалько сделал жест, неопределенный и ни к чему не обязывающий:

– Распространяться не стоит.

– Тебе не сказали, что нам можно доверять? – сказала Кари обиженно. – Не знаю, где ты был восемнадцатого июля, но мы с братом и нашими друзьями начали действовать еще до переворота… И многое из той информации, которой ты пользуешься, добыто нами. Мы и в Аликанте были: обследовали подступы к тюрьме, умудрились даже проникнуть внутрь.

Фалько, повернув голову к Еве, встретил ее взгляд. Она хранила молчание, в котором ему почудилась нотка презрения. И от этого стало слегка не по себе.

– Не о том речь, – сказал он. – Всему свое время. Пойдем шаг за шагом.

– Ты, наверно, хочешь сказать, что из нас, если схватят, легче будет вытрясти сведения, чем из мужчин? Так, что ли, выходит? – запальчиво вскричала Кари.

– Разные есть мужчины. Точно так же, как и женщины.

– Само собой. Но почему ты уверен, что в ЧК мы раскиснем?

– Ты ошибаешься. Ничего такого я не имел в виду.

Он продолжал ощущать на себе осуждающий взгляд Евы. Да шли бы они обе подальше, подумал он. И одна, и другая. Ему-то приходилось видеть, как допрашивают женщин, – и это было совсем не то, что допросы мужчин. Далеко нет. И впечатления об этом он получал не на митингах, не за столиками кафе, не на дебатах о равноправии полов. Он своими глазами видел, как зверски терзали этих женщин, не принимая в расчет их пол, не снисходя к их слабости. Он хорошо знал эту механику. И расположение самых чувствительных точек. И методы воздействия на них. Есть мучения, которые женщина способна вынести только ради своего ребенка или возлюбленного.

– Тут есть одна странная история, – вдруг сказала Кари. – Кажется, Хинес говорил тебе насчет человека по имени Портела.

Фалько кивнул:

– Упоминал мимоходом. Что он из вашей группы. А что такое?

– Да странное что-то… И странности совпадают с арестами наших товарищей.

– Думаешь, он имеет к этому отношение?

Кари сморщилась. Забавный вид у нее, подумал Фалько: лобик нахмурен, на лице – озабоченность. Ей идет. Кажется совсем девчонкой. На миг представив ее в руках палачей, он почувствовал нежность и жалость, от которых поспешил с раздражением отмахнуться. Не мое это дело. При моей работе этого быть не может и не должно. Такие чувства заставляют совершать ошибки, а ошибки убивают. И тебя самого, и остальных.

– Я в этом уверена. И Хинес со мной согласен. Вот и Ева тоже так считает.

Фалько перевел глаза на подругу. И в ее глазах увидел спокойную решимость. И безмолвное согласие.

– И, по-твоему, этого Портелу не стоит посвящать в наши планы?

– Он уже посвящен, – жалобно произнесла Кари. – Частично, по крайней мере. Это меня и беспокоит. Может быть, он ведет двойную игру. Сливает информацию красным.

Фалько прикидывал, взвешивая «за» и «против». Степень риска. Этот самый Портела вносил во всю затею нечто непредвиденное.

– А почему ты раньше не сказала?

– У нас уже несколько дней не было связи с вашими. А подозрения возникли недавно.

– Да не подозрения, а уверенность, – поправила Ева.

Фалько снова полуобернулся к ней:

– И уверенность, я вижу, непреложная.

– У меня есть основания.

Он задумался еще на миг.

– Чего же вы ждали?

– Брат собирался сказать тебе об этом сегодня вечером, – ответила Кари. – Потому что хотели пригласить тебя поужинать. К нам домой.

– Благоразумно ли?

– Вполне. Встретили в кино старого друга семьи, позвали ужинать – что может быть естественней? Ты, Ева, мы с Хинесом…

– А она зачем? – Фалько показал на Еву. – Тут какие мотивы?

Кари засмеялась:

– Это Хинес придумал, и, по-моему, неплохо. Познакомился сегодня, она тебя заинтересовала… понравилась…

– Это правдоподобно?

– Что Ева тебе понравилась? А разве нет?

Фалько и Ева встретились глазами. Она тоже улыбалась. Можно подумать, сказал он себе не без удивления, что мы тут затеваем легкий студенческий флирт. А меж тем запросто можем отправиться в каталажку, если не прямиком к стенке.

– Тебя это не смущает? – спросил он Еву.

– Наоборот, – ответила та, явно забавляясь ситуацией. – Я считаю, что и это удачно придумано.

– Значит, мы с тобой друг другу приглянулись?

– Именно.

– Сильно?

Она выдержала его взгляд на секунду дольше, чем было нужно.

– В меру.

Теперь уже засмеялся Фалько. Потом обернулся к Кари посмотреть, как реагирует на происходящее она, и стал смеяться еще пуще.

– Нет ничего лучше свободной любви, да? Особенно во времена войн и революций… Станем жить и любить, ибо завтра умрем…[19] И так далее.

Он заметил, что Ева Ренхель слегка напряглась.

– Ну не довольно ли? Ты всегда шутишь над этим?

– Над любовью?

– Над тем, что тебя убьют.

Губы Фалько искривились в жестокой усмешке:

– Если смогут.