Фабий Байл. Живодер

— Это что… злорадство? — ответил вопросом на вопрос Фабий. — Ты злорадствуешь? — Он окинул взглядом покои Саккары. В комнате было пусто, если не считать стопок книг и свитков в одном углу и потрепанного тюфяка в другом. Доспехи Саккары висели на стойке рядом с дверью, а демонические фляги были расставлены неровным кольцом вокруг того круга, в котором он сидел.

Саккара прервал бритье.

— Нет. Паломничество — это символический акт. Знак того, что твоя нужда истинна, как и твоя вера. То, что ты отправился туда, свидетельствует и о том, и о другом.

— Ты доволен?

— Это не мое дело — быть довольным или недовольным. Зачем тебе нужны демоны?

— Мне обещали помощь.

И снова Саккара прервался:

— И кто же обещал тебе эту помощь?

— А ты как думаешь? — спросил Фабий хриплым голосом.

Саккара кивнул:

— Наверное, неприятно было его увидеть. Да и ее тоже.

— Я был прав. Тебе это нравится.

Саккара пожал плечами:

— Не особенно. — Он макнул нож в масло. — Мне не позволили пойти с тобой.

— Боги?

Саккара глянул на него:

— Нет.

То, как он это сказал, вызвало у Фабия спазм в животе. Но теперь было слишком поздно. Он уже сунул голову в петлю.

— Ты виделся с ней после этого?

— Нет, — тихо ответил Фабий. — Да я и не рассчитывал. Она ведь исполнила свое предназначение.

Саккара глубокомысленно кивнул:

— Тебе дали выбрать между ножом и камнем.

Фабий тоже кивнул:

— Я выбрал камень.

Саккара опустил нож и глянул на Фабия. Немного помолчав, сказал:

— Тебе когда-нибудь приходило в голову задуматься, почему ты так интересен богам? Из всех, чьи имена пережили свой легион — Абаддон, Люций, Кхарн, Тиф, Ариман, — ты единственный, кто не присягнул какой-то одной — или всем — Губительной Силе. Их сделали герольдами и возвысили над братьями. Всех, кроме тебя.

— Да, я этим до сих пор разочарован, — язвительно заметил Фабий.

— А может быть, это боги разочарованы?

— В смысле?

Саккара вытер нож и отложил в сторону.

— Я много веков размышлял над этим вопросом. Ты когда-нибудь слышал притчу о высоком маке?

Фабий рассмеялся:

— Высокий мак подрезают вровень. Да. У нас на Терре была похожая поговорка. Что, боги хотят подровнять меня с остальными? И все?

— Да. И нет. — Саккара встал и принялся облачаться в простые серые одеяния. — Чем больших высот ты достигнешь, тем большая слава богам. Однако есть такие высоты, куда подниматься запрещено.

— А ты когда-нибудь спрашивал себя, почему так?

— Конечно.

— И к какому ответу пришел?

— Такова воля богов.

Фабий покачал головой.

— Банальный ответ. Ничего иного я и не ждал.

Саккара посмотрел на него:

— А какой ответ ты бы предпочел?

— Какой-то такой, который не опирается на приписывание намерений космологическим явлениям.

— Вот в этом-то и дело, ответил Саккара. — Ты противишься. Ты противишься их божественности. Ты противишься их власти. Ты отказываешь им в том, что их по праву. И все равно ты упорно противопоставляешь свою волю их воле. Вот почему они так полюбили тебя. А все, что боги любят, они стремятся уничтожить. Или сломать.

— Ты сам-то себя слышишь? — спросил Фабий.

— А ты? — переспросил Саккара. — Ты и есть тот высокий мак. Ты так настойчиво твердишь о своем превосходстве, но на самом деле ты простой мак на маковом поле. Ты никакой не особенный. Ты не выше всех. Ты такой же раб тьмы, как и любой из нас. Разница лишь в том, что ты отказываешься это признать.

— А разве раб, который отказывается признать свое рабство, уже не раб?

— Нет. Он просто еще и дурак, — ответил Саккара. Взял чашу с маслом и принялся умащивать свои доспехи. — Они предложили тебе выбор. А ты выбрал…

— Я знаю, что я выбрал. — Фабий помолчал, в голову ему пришла одна мысль. — А что случилось бы, выбери я нож?

— Это только ты можешь сказать, Патер Мутатис. Но что я знаю точно: назад дороги нет.

— И вперед тоже, — тихо сказал Фабий.

Саккара нахмурился:

— Возможно. Иногда боги хотят, чтобы мы превратились в мух, застрявших в янтаре, сохранились такими навеки, чтобы они могли наслаждаться нашей неизбывной борьбой. Возможно, такова твоя судьба.

Фабий покачал головой.

— Я слишком полезен, чтобы убивать меня… или поднять выше. — Он горько усмехнулся. — Так было всегда. Без меня Долгая война остановится, к добру или к худу. Но пока игра продолжается, я живу. Пока я живу, мои создания будут в безопасности. — Он поднял глаза, изучая незнакомые звезды над головой. — Интересно, стоял ли наш прародитель у подобного выбора? Он восседает на своем троне, застрявший между жизнью и смертью, — ради чего?

— Это другое.

— О, а я думаю, то же самое. Ибо он им полезен так же, как и я. Пока он существует, такие, как вы, обязаны бороться против него, А пока существую я, ваше число никогда не снизится до нуля, гарантируя, что война будет продолжаться. — Фабий горько рассмеялся. — Действительно, Долгая война.

— Такова воля богов, — благочестиво ответил Саккара.

Фабий фыркнул и повернулся.

— Иногда я сам удивляюсь, почему до сих пор не взорвал ту бомбу у тебя в голове.

— Ты ее не взорвал бы, даже если бы захотел. Я сумел отключить ее много лет назад. — Саккара посмотрел на него. — Пока ты был в Комморре.

Фабий нахмурился: