Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников

тридцать шесть лет был уже статским советником. К середине 60-х годов прочно

установился на реакционно-славянофильских позициях.

К Ф. М. Достоевскому Яновский всю жизнь сохранял самые искренние и

теплые чувства. В 1859 году, когда Достоевскому было разрешено жить в Твери, но без права поездок в столицы, Яновский, как он сам писал об этом, "первый из

близких его знакомых посетил его в этом городе <...> единственно с целью

увидать и обнять дорогого мне Федора Михайловича" (НВ, N 1793 от 24

февраля/8 марта 1881 г.).

В 1860 году Достоевский оказался невольно вовлеченным в семейные

нелады Яновского с его женой - артисткой А. И. Шуберт. В дальнейшем

Яновский и Достоевский изредка обменивались письмами, и отношения их уже

никогда не были столь дружескими, как в 40-е годы.

Первое воспоминание Яновского о Достоевском, появившееся в печати,

касалось частного момента биографии писателя. Это было письмо С. Д.

Яновского к А. Н. Майкову, напечатанное в "Новом времени", N 1793 от 24

февраля/8 марта 1881 года, под названием "Болезнь Ф. М. Достоевского". Письмо

было вызвано информацией в газете "Порядок" (1881, N 39) о "Письме к

издателю" А. М. Достоевского, опубликованном "Новым временем" в N 1778 от

8/20 февраля 1881 года. "Письмо к издателю", в свою очередь, было написано в

ответ на статью А. С. Суворина "О покойном" (НВ, N 1771; см. наст. сборник, т.

2), в которой говорилось, что Достоевский заболел падучей болезнью в детстве.

А. М. Достоевский же доказывал, что "падучую болезнь брат Федор приобрел не в

отцовском доме, не в детстве, а в Сибири". Возражая на это утверждение брата

покойного, Яновский писал: "Покойный Федор Михайлович Достоевский страдал

падучею болезнью еще в Петербурге, и притом за три, а может быть, и более лет

до арестования его по делу Петрашевского, а следовательно, и до ссылки в

Сибирь. Дело все в том, что тяжелый этот недуг, называемый epilepsia, падучая

болезнь, у Фед. Мих. в 1846, 1847 и в 1848 годах обнаруживалась в легкой

степени; между тем хотя посторонние этого не замечали, но сам больной, правда

смутно, болезнь свою сознавал и называл ее обыкновенно кондрашкой с

ветерком". Далее следовал рассказ о первом сильном припадке у Достоевского в

июле 1847 года и втором, вызванном известием о смерти Белинского, а также

другие подробности, вошедшие позднее в основной текст воспоминаний.

В письме к А. Г. Достоевской от 30 декабря 1883/11 января 1884 года

(ИРЛИ, 29916/CCXI614) Яновский объясняет свое стремление написать

подробные воспоминания о своем знакомстве с Достоевским тем, что он не был

103

удовлетворен "Биографией" Достоевского О. Ф. Миллера и Н. Н. Страхова, так

как он не нашел в ней образа того "идеально доброго, честного и весь мир

любящего" Достоевского, каким его знал Яновский.

Этой тенденцией - изобразить Достоевского 40-х годов благостным,

кротким христианином - и проникнуты воспоминания Яновского. Следует

поэтому с большой осторожностью принимать все, что он рассказывает об

общественно-политических взглядах молодого Достоевского.

ВОСПОМИНАНИЯ О ДОСТОЕВСКОМ

Я познакомился с Федором Михайловичем Достоевским в 1846 году {1}.

В то время я служил в департаменте казенных врачебных заготовлений

министерства внутренних дел. Жил я между Сенною площадью и Обуховским

мостом, в доме известного тогда доктора-акушера В. Б. Шольца. Так как на эту

квартиру я переехал вскоре после оставления мною службы в Лесном и Межевом

институте, где я состоял врачом и преподавателем некоторых отделов

естественной истории, то практики у меня в Петербурге было еще немного. В

числе моих пациентов был В. Н. Майков; я любил беседовать с ним, и меня очень

интересовали его рассказы о том интеллигентном и артистическом обществе, которое собиралось тогда в доме их родителей. Имя Ф. М. Достоевского в то

время повторялось всеми и беспрерывно, вследствие громадного успеха первого

его произведения ("Бедные люди"), и мы часто о нем говорили, причем я

постоянно выражал мой восторг от этого романа. Майков вдруг однажды объявил

мне, что Федор Михайлович просит у меня позволения посоветоваться со мною, так как он тоже болен. Я, конечно, очень обрадовался. На другой день в десять

часов утра пришел ко мне Владимир Николаевич Майков и познакомил со мной

того человека, с которым я впоследствии виделся ежедневно до самого его ареста.

Вот буквально верное описание наружности того Федора Михайловича,

каким он был в 1846 году: роста он был ниже среднего, кости имел широкие и в

особенности широк был в плечах и в груди; голову имел пропорциональную, но

лоб чрезвычайно развитой с особенно выдававшимися лобными возвышениями, глаза небольшие светло-серые и чрезвычайно живые, губы тонкие и постоянно

сжатые, придававшие всему лицу выражение какой-то сосредоточенной доброты

и ласки; волосы у него были более чем светлые, почти беловатые и чрезвычайно

тонкие или мягкие, кисти рук и ступни ног примечательно большие. Одет он был

чисто и, можно сказать, изящно; на нем был прекрасно сшитый из превосходного

сукна черный сюртук, черный каземировый жилет, безукоризненной белизны