Ф. М. Достоевский в воспоминаниях современников

меня. О! если б вы знали, что такое эта женщина..." <...>

Вернувшись в Семипалатинск из Барнаула, я нашел Достоевского

осунувшимся, похудевшим, грустным, совсем убитым. С моим приездом Федор

Михайлович приободрился, но мне пришлось его огорчить, сообщив ему о моем

скором отъезде из Семипалатинска.

Последние дни перед отъездом пролетели быстро. В конце декабря я

собрался в путь. Федор Михайлович весь день со мной не расставался, помогал

мне укладываться... Оба мы были в грустном, тревожном состоянии. Невольно

набегала мысль... увидимся ли?!

Мы оба, смею думать, в эти два года тесно сжились, полюбили друг друга, привязались, делили радости и горести сибирской жизни, выкладывали, как

говорится, друг другу душу. А как это дорого в тяжелые минуты оторванности от

всего дорогого, как облегчает это - поймет всякий, кому случалось быть в таких

условиях. <...>

Но... настал и час моего отъезда.

Уже смеркалось.

Вышел Адам, забрал чемоданы, мы обнялись крепко-крепко.

Расцеловались и дали слово друг друга не забывать. Как умел, старался я его

ободрить и обнадежить.

Оба мы, как и в первое свидание, прослезились.

Уселся я в кибитку, обнял в последний раз моего бедного друга.

Ямщик дернул вожжи, рванулась вперед моя тройка... и поскакал я.

Я оглянулся еще раз назад: в вечернем мраке еле виднелась понурая

фигура Достоевского.

К ПЕРВОЙ ВЕРШИНЕ

Н. Н. СТРАХОВ

Николай Николаевич Страхов (1828-1896) - философ и литературный

критик, естественник по образованию (окончил физико-математический

факультет и представил магистерскую диссертацию по зоологии), автор ряда

философских трудов ("О методе естественных наук и их значении в общем

образовании", 1865; "Мир как целое", 1872; "Философские очерки", 1895), многочисленных литературно-критических статей (о Толстом, Достоевском, Тургеневе, текущих литературных явлениях), статей по психологии, трех

известных книг по философии культуры ("Борьба с Западом в нашей литературе", 1882-1887) и др.

Страхов познакомился с Достоевским в начале 1860 года, вскоре после

возвращения писателя из Сибири. Они оба бывали у довольно популярного в то

время писателя и .педагога А. П. Милюкова (о нем см. стр. 179-180), с которым

174

братья Достоевские состояли в дружеских отношениях еще с 40-х годов как с

петрашевцем, членом кружка Дурова. У Милюкова, фактического редактора

только что основанного (в январе 1860 г.) журнала "Светоч", собирались по

вторникам разные литераторы: поэт Ап. Майков, молодой Вс. Крестовский и др., приглашен был и Страхов.

Они встретились вначале как люди резко противоположных интересов и

направлений, как представители двух разных эпох и культур. Страхов, по его

собственным словам, занимаясь философией и зоологией, "прилежно сидел за

немцами и в них видел вождей просвещения". В то же время литераторы из

кружка Милюкова, и прежде всего сам Достоевский, наоборот, "очень усердно

читали французов", политические и социальные вопросы были у них "на первом

плане и поглощали чисто художественные интересы". В кружке Милюкова мысли

славянофила Страхова должны были казаться по меньшей мере чужими. Но

Страхов видит большое сходство между ними и теми мыслями, которые

Достоевский положил в основу "Объявления" об издании в 1861 году журнала

"Время", где утверждается, что у нас имеется резкий разрыв между народом и

интеллигенцией, произведенный реформою Петра, и необходимо поскорее

вернуться к своей почве, к народным началам, но не с тем чтобы их

противопоставить началам общечеловеческой образованности, а совершить

некоторый синтез, то есть найти исход и примирение всех противоречий, которые

обнаружились "в историческом человечестве". Эта мысль о таком свойстве и

предназначении русского народа "составляет, - пишет Страхов, - содержание

Пушкинской речи Федора Михайловича и, следовательно, исповедовалась им до

конца".

Но в выработке идей "Объявления", вероятно, известная роль

принадлежала уже и Страхову. В журналах братьев Достоевских "Время" (1861-1863) и "Эпоха" (1864-1865) Страхову полностью доверяли руководство отделом

критики, который в то время больше всех других отделов, больше даже

беллетристики, определял лицо журнала. Роль Страхова сказалась прежде всего в

той борьбе, которую он повел во "Времени" против "нигилистов" и "теоретиков" -

против Чернышевского, Добролюбова и Писарева. Именно он, Страхов, положил

начало борьбе "Времени" с "нигилистическим", то есть революционно-

демократическим, направлением. Правда, Достоевский уже в своей статье "Г.-бов

и вопрос об искусстве" (1861) полемизировал с эстетическими воззрениями

революционных демократов. "Но мне, - говорит Страхов, - не терпелось и

хотелось скорее стать в прямое и решительное отношение к нигилистическим

учениям". В статье "Еще о петербургской литературе" в июньской книжке

"Времени" за 1861 год он и стал впервые в это прямое, решительное и враждебное

отношение и дальше продолжал в этом роде чуть не в каждой книжке "Времени", а затем и "Эпохи". Страхов навсегда остался ярым противником материализма и

революционно-демократической идеологии.

В 1865 году, упоминает вскользь Страхов, происходит у него размолвка с