Extensio

Оставив экспресс позади, Джим добрался до бронепоезда, который высился на путях словно стальной дракон с двумя головами. Последним вагоном в бронепоезде во всяком случае был такой же бронированный монстр, что и тянул боевой поезд в сторону рая. Подсветка на орудиях и пулеметах бронепоезда была выключена, но минуя его Джим был особенно осторожен, с бронированных крыш доносился разговор выставленных дозоров. Когда Джим проходил мимо головного паровоза, стоявший на его крыше человек снова выпустил ракетницу и в момент выстрела Джим разглядел лицо стрелка. Это был Гольфимбул. Рядом с ним стоял еще кто-то. Джим хотел уже было задержаться, чтобы приглядеться к нему при следующем выстреле, но спутник Гольфимбула чем-то щелкнул и в руках у него начала тлеть огненная плетка. Судьба явно не давала забыть Джиму о валькирии.

За бронепоездом стоял товарняк. От него пахло квашеной капустой, мочой и плесенью. Здесь творился привычный бардак. Люди или еще кто-то, чьи ноги Джим видел под вагонами, бродили по встречному пути, переговаривались, рыгали, тут же мочились и заливались противным хохотом. Некоторые вагоны были явно заперты и сквозь их стены Джиму чудились или причитания, или стоны. Наконец, отсчитав два десятка вагонов, Джим добрался и до попыхивающего паром и выстреливающего вперед жидкий луч света паровоза. Неказистый аппарат не мог похвастаться ни окраской, ни стройностью обводов. Более всего он напоминал водруженный на колесную платформу ржавый титан.

- Ну, скоро там? – заорал кто-то из кабины машиниста.

- Отдыхай! – долетел из отдаления знакомый голос. – Еще не все!

- Надо было больше народу брать! – зарычал машинист.

- Да кого ж брать-то? – откликнулся голос. – Здоровых уже всех сожрали. А от доходяг толку нет. Хотя бы спасибо сказали, что это я не дал сожрать гнома. Только он и ворочает эти валуны. Но он один, а валунов много. Поэтому – жди. Еще немного. Или ты хочешь, чтобы я их ворочал?

- Ничего я не хочу! – проворчал машинист. – Давай быстрее. Как ты его работать-то заставил? Он же упрямый, черт! Били-били, а что толку?

- Есть способ, - засмеялся знакомый голос. – Не того били. Ты бы погасил свой фонарь-то! С ним только хуже! Слепит! Или подъезжай ближе, а то не вижу ничего!

- Я те подъеду! – зарычал машинист. – Инструкции для кого писаны?

- Инструкции? - обозлился знакомец. – Подтереться теми инструкциями. Вот свалимся в пропасть, будут тебе инструкции. Погасил? Ну вот и молодец. Скоро уже. Подожди, только глаза привыкнут...

«Родик», - с ненавистью узнал голос Джим.

***

Хотя Джим уже видел в темноте почти как днем, на последние пятьдесят ярдов он потратил еще не меньше пяти минут. Зрелище, которое ему открылось, было незабываемым. Осыпь, которая перекрывала оба пути почти у самого начала моста через пропасть, была почти разобрана. Огромные валуны, каждый размером в половину роста человека, ворочал Малин. Гном был избит и истерзан. Кровь запеклась у него на голове, нос был явно сломан, ноги дрожали, но он, стиснув оставшиеся зубы, переворачивал один за другим огромные камни и спихивал их в пропасть, где они и пропадали, откликаясь гулким эхом обвала их невообразимой глубины. Перед Малином, вскинув винтовку и направив ее на гнома, стоял не кто иной, как Крыса, но трудился гном явно по другой причине. В двух ярдах от Крысы, на краю пропасти стоял Родик и держал на вытянутой руке над темной бездной Элфрика. Гоблин тоже был избит, во всяком случае, признаков жизни он не подавал, но Родик время от времени встряхивал его и, дождавшись слабого стона, довольно гоготал:

- Работай, гном. Я с тобой еще за Парк Отдыха не рассчитался. А не будешь работать, брошу твоего приятеля-недомерка в пропасть, а тебя пристрелю. Ясно? Крыса! У тебя палец на спусковом крючке?

- Да, - отвечал хрипло Крыса.

- Подожди нажимать, ему еще два камня осталось, - гоготал Родик.

- Да жду я, жду, - хрипел Крыса. – Не нажимаю пока.

- Последний, что ли завал? – с трудом произнес гном разбитыми губами у последнего валуна. – Не нужны больше? Если бросишь гоблина в пропасть, так и меня не остановишь. Я туда же прыгну.

- А я еще подумаю, - загоготал Родик и продолжал по инерции гоготать даже тогда, когда ужас наполнил его взгляд.

Что-то сверкнуло недалеко от Родика, и Крыса, не выпуская винтовки, почему-то стал падать вперед, и когда ткнулся штыком винтовки в камень, прозвучал выстрел из-за пальца Крысы на спусковом крючке, но перед этим голова Крысы слетела с его плеч и покатилась к ногам гнома. А еще раньше, сразу за первым серым бликом, сверкнуло что-то у плеча Родика, и он сам с немым разинутым ртом полетел в черную пропасть без руки, отрубленной по плечо. Джим перехватил гоблина и, содрав с его шиворота руку Родика, бросил ее вслед за ее обладателем.

- Твою же мать! – просипел с вытаращенными глазами Малин.

- Если бы я ее знал, то, может быть, и обиделся бы, - усмехнулся Джим.

- Эй! Что там у вас? – заорал издали неугомонный машинист, и слабый луч фонаря вновь попытался дотянуться до осыпи. – Что это у вас там? Кого пристрелили?