Extensio

- Нет там электричества, - замахал руками Бишоп. – Ну, может, на станциях. Но подзаряжаться не нужно. Гефест сказал, что года через два, может быть. Да и то не факт. Я ж говорю, по половине батарейки хватило бы.

- Значит, никаких других вопросов у Гефеста не возникло? – спросил Джим.

- Возникли, - пожал плечами Бишоп. – Он о многом бормотал, когда звонил. Поминал гравитацию, еще что-то. Но, что самое главное, удивлялся.

- Чему же? – не понял Джим.

- Уродам, - ответил Бишоп. – Говорил, что если у них в руках такие технологии, то за каким демонам им нужна Extensio? Чего они здесь забыли? Может, ты знаешь на это ответ?

- Нет, - покачал головой Джим. – Не знаю. Честно говоря, я по другой части. Ты лучше подскажи, где получить информацию, что это за рай? И кто его там построил, кстати? Город?

- Знаешь, - Бишоп оглянулся и вовсе перешел на шепот. – Вроде бы Город к этому отношения не имеет. Говорят, что это частная инициатива. Хотя, наверное, без содействия Города не обошлось. Я слышал, что это все устроил наш главный предприниматель и меценат Амон Гет. Научный гений, по слухам. Почему так далеко – неизвестно. Кто финансировал дорогу – неизвестно. У него же тоже не бездонная мошна. Эту же дорогу три года строили. Хотя и с дорогой тоже полная неясность. Ходят слухи, что и дорога там уже была. А уж про рай... Что там точно – неизвестно. Ну, на картинках – город-картинка. Казино, аттракционы, отели, празднества. Но тут в другом тонкость.

- И в чем же? – спросил Джим.

- Оттуда никто не возвращался пока, - ответил Бишоп.

***

Джим добрался до трактира Анны уже в темноте, и с последними клиентками из тех, разойтись с которыми не удалось, рассчитывался и договаривался на завтрашнюю «помощь» тоже уже в трактирном зале. Перед этим ему все-таки пришлось забить несколько гвоздей, которые к его счастью нашлись на дне ящика с инструментами. Озабоченные хозяйки ожидали «плотника» еще на выходе из мастерской и категорически отказались его пропускать к трактиру даже с учетом надвигающегося вечера. Джим пытался отнекиваться, ссылался на отсутствие перфоратора, но тот ему и не пригодился. Приспособленные под жилье помещения форта были разгорожены дощатыми перегородками. Одной хозяйке Джим натянул на кухне веревки для сушки белья, другой – поправил подгнивший подоконник, третьей – укрепил дверную коробку. «А ко мне зайдешь, Билли?» - неслось по слабо освещенному коридору. – «А где ты остановился на ночь? А тебя покормить, Билли? А почему ты этими щипцами откусываешь кончики у гвоздей?»

- Чтобы планка твоя не лопнула, - хмуро отвечал Джим, вдыхая сомнительные запахи небогатых кухонь. – Тупой гвоздь пробивает волокна древесины, входит в основу и притягивает рейку. А острый – раздвигает волокна. Потому и планки на твоей двери все полопались при прошлом ремонте. И это не щипцы, а кусачки!

- Билли! Какой ты умный! Какой ты умелый! А тебя нельзя нанять на весь ремонт? – спрашивали его.

- Нельзя, - отвечал Джим. – Я здесь проездом. Куда проездом? Из Города в Город. Сколько за работу? А сколько не жалко.

Он держал молоток в руках первый раз в жизни, но оказалось, что это куда как проще, чем держать в руке меч, а всплывшие в голове многочисленные книги о домашних хитростях и в самом деле сделали его неплохим плотником. В трактир Джим пришел не только с ящиком инструментов, но и с горстью медяков в кармане, с жирной помадой на обеих щеках, которую, скрывали визуары, и с холщевой сумкой, в которой побулькивали три бутылки первоклассного муншайна[3].

Анна как будто узнала его сразу. Узнала, даже не взглянув на ящик с инструментами. Дождалась, когда хозяйки, наконец, отстанут от плотника, и крикнула в сторону кухни:

- Билли как обычно! Два пива, жареные колбаски, фасоль и картошка! И томатный сок!

Джим слегка удивился собственным предпочтениям, уселся за столик в углу, но моментально поднесенное угощение оказалось как раз кстати. Фасоль как будто смягчала картошку, та придавала фасоли резкость, томатный сок все сглаживал, а колбаски обнаруживали под сочащейся жиром оболочкой смысл всей трапезы. Пиво же просто служило источником удовольствия, странно совпадая с неспешным бормотанием кантри певца из динамиков над стойкой.