Extensio

- Возможно, что вас нельзя скопировать, - ответил Оле. – Или ваше копирование исключило бы ваше попадание сюда, что может быть критически важно. Наконец, мы ничего не знаем о задачах, которые стоят перед нами. А что если копирование ограничивает свободу или возможности персонажа? В любом случае, я бы не стал рассказывать Себастьяну и Мии, что они могут не слишком беспокоиться о собственной безопасности.

- Кассандра предсказала им гибель, - заметил Джим.

- Вот и еще одна причина для того, чтобы они здесь появились, - усмехнулся Оле. – Я, к сожалению, не был у Кассандры. Что касается моего собственного предназначения, то я уже говорил, что не питаю иллюзий. Оно может быть вполне себе незначительным. Хотя, мне кажется, я и могу со временем рассчитывать на повышение. Идем дальше?

***

Больше они ничего не нашли. Джим оценил запасы пищи в подсобном помещении, заглянув лишь в один из выстроенных в ряд морозильников, получил в руки глянцевый конверт, вскрыл его и обнаружил внутри красочный билет в роскошное одноместное купе на поезд «Инфернум – Парадизум» с отправлением через три дня. На билете была крупно выписана цена с некоторым количеством нулей. На обороте сверкала иллюминационная надпись – «Встретимся в раю!» и название железнодорожной компании – «Extensio Pacific». К билету прилагалась личная карта на имя барона Карла фон Реден. Джим посмотрел на фотографию, на которой определенно был он сам, пусть и с идеально ровной короткой стрижкой и щегольскими рыжеватыми усиками, и расхохотался.

- Имеется причина для хорошего настроения? – поинтересовался Оле.

- Даже не знаю, - выложил на стол билет Джим. – Один мой знакомый мечтал попасть в Рай. Кажется, эта возможность предоставлена мне. Правда, под чужим именем.

- И что тебя смущает? – спросил Оле, рассматривая карту. – Кстати, я, пожалуй, только что выяснил еще одно свое предназначение. Я загримирую тебя, не сомневайся, я это умею. Заодно и постригу. Хорошо, что ты небрит. Так что с этим мы справимся. Теперь ясно, зачем в моем ящике комода лежали все эти почти забытые мною инструменты и средства. Немного печально, когда собственным предназначением оказывается подать кому-то соль. Не находишь?

- Некоторым не суждено и этого, - заметил Джим. – Хотя я думаю, что у каждого на этот счет должна быть собственная эгоцентричная система. Я смеялся не поэтому. Полагаю, мое новое имя должно звучать в развернутом виде так – Карл Фридрих Иероним барон фон Мюнхаузен. Но это было бы слишком вызывающим. От полного имени устроители моей туристической поездки оставили только Карл, а фамилию заменили на фамилию матери героя - Сибиллы Вильгельмины фон Реден. Все остальное – мелочи. Так же как и то, что мой теперешний прототип умер в одна тысяча семьсот девяносто седьмом году в возрасте семидесяти шести лет. Вот такая тонкая ирония или даже издевка.

- Ну, как минимум одно приятное обстоятельство во всем этом есть, - заметил Оле. – Тебе ведь еще нет семидесяти шести лет? Я так понимаю, поезд отходит через три дня? До вокзала еще надо добраться. Полагаю, нам следует начинать сборы немедленно. По крайней мере мне теперь ясно, чьи чемоданы лежат в кладовой, и чьи костюмы висят в шкафу хозяйки. Ты готов отдаться в мои руки?

- Собирай все, что нужно, - попросил Джим. – Мне нужно еще раз заглянуть в комнату Эмили.

Джим поднялся по лестнице и вошел в комнату. Замер на несколько минут на входе. Еще раз осмотрел все. Долго вглядывался в фотографии на стенах и осмотрел каждую из них и с обратной стороны. Откинул покрывало и уткнулся лицом в подушку. Попытался ощутить запах Эмили, но не почувствовал ничего кроме свежести. Поочередно взял в руки и пролистал каждую из стоявших на полке книг. Пожалуй, он мог любую из них процитировать наизусть со случайного абзаца. Открыл тумбочку и перебрал нехитрую косметику. Посмотрелся в зеркало.

Он словно оттягивал время, откладывал открытие тайника. Наконец, когда он проверил все еще раз, Джим открыл стенной шкаф и постучал по его боковой стенке. Точно так же как в том доме в Нью-Джерси эта стенка отозвалась пустотой. И открывалась она также – сдвигалась чуть вверх и выпадала на руку. В тайнике ничего не было кроме листка бумаги. Джим вытащил его и прочитал надпись, сделанную рукой Эмили.

«Джим! Я буду в этом поезде. Но не пытайся найти меня. Это опасно для меня в первую очередь. Тебе нужно доехать до конечной станции. Помоги мне, Джим. Эмили».

Джим сложил записку и убрал ее к двум фотографиям.

***

Оле оказался мастером своего дела. Вскоре Джим уже ничем не отличался от собственной фотографии на новой карте.

- Ну, привет, Карл Реден, - сказал он сам себе, посмотрев в зеркало в прихожей, и принялся собирать один из чемоданов, категорически отказавшись от второго. Оле, который критически наблюдал за его действиями, наконец отстранил Джима от этого важного дела и стал укладывать вещи сам, бормоча под нос, что жизнь где бы то ни было без женщин невозможна, но всякий мужчина хотя бы в теории должен обучаться самодостаточности.