Exposure (ЛП)

Харпер быстро выпивает сок и идёт к холодильнику за дозаправкой. Мама, намеревающаяся приготовить завтрак, не уделяет ей особого внимания. Харпер легко наполняет её стакан, а затем протягивает руку и крадёт стакан мамы со стойки. Она приносит их обоих на стол.

Почему бы тебе просто не сказать ей, дорогая? Это будет намного проще для тебя позже.

Мама тянется выпить, но её руки встречаются с пустой столешницей. Она что-то бормочет по-французски, затем смотрит на стол. Харпер поставила стакан мамы на место. Мама подходит и берёт его, целуя волосы Харпер, делая это.

— Ты ужасно тихая сегодня. Tous va bien?

Ах да, всё очень хорошо.

Я говорю:

— Да, я в порядке, мама.

— Хочешь соус с печеньем?

— Да, мэм.

Мама собирает соль и перец и переносит их к плите. Когда она начинает готовить соус, Харпер поворачивается в своём стуле, чтобы наблюдать за неизбежным взрывом.

Это приходит.

— Mon Dieu! — восклицает она, поскольку она наблюдает, как слишком много соли входит в соус, вместо ожидаемого перца. Продолжая говорить по-французски, мама оборачивается и пристально смотрит на Харпер. — Vache! Tu n’as pas fait ca depuis que tu etais enfant!

Да, Харпер — нарушительница спокойствия. И я верю, что она была такой с рождения.

Пауза.

Задержанное дыхание.

— Tu peux me voir?

Да, мама, она тебя видит.

Глаза мамы поливают слёзы по щекам. Она забывает о беконе, соусе, яйцах, обо всём и бросается обнимать Харпер.

Я встаю и иду к плите. Я не думаю, что мама сейчас сильно заботится о готовке.

*

— Очень хорошо, Харпер, — хвалит доктор Рэдсон, заканчивая проверку зрения.

После того, как мы закончили праздновать выздоровление Харпер, мы позвонили ей, чтобы назначить встречу. К счастью, доктор оставила слово в своём кабинете, чтобы сразу включить нас в своё расписание, если мы позвоним с новостями — так или иначе.

Моя супруга едва может сидеть на месте. У неё хорошие новости. Так и есть. Я должна смотреть вниз, чтобы убедиться, что мои ноги всё ещё на земле. Этот этап нашей жизни не может закончиться достаточно быстро для меня.

— Я думаю, что вы можете ожидать постепенного улучшения обоих глаз в течение следующих нескольких дней. Сейчас у вас есть зрение 20/100 и 20/80. Существует большая вероятность того, что оба глаза вернутся в нормальное состояние или приблизятся к нему.

— Я не собираюсь снова ослепнуть, верно? — осторожно спрашивает Харпер. — Я не собираюсь просыпаться, чтобы выключить свет завтра, не так ли?

Доктор Рэдсон кладёт успокаивающую руку на плечо Харпер.

— Я очень сомневаюсь в этом. Вашим глазам нужно время, чтобы зажить и опухоль исчезла. Если вы не перенесёте ещё одну травму, я думаю, у вас есть целая жизнь, которую вы с нетерпением ожидаете.

Взгляд Харпер переходит на меня, и она смотрит на меня с жадностью. Я знаю, что краснею. Она никогда не смотрела на меня так, как раньше, перед другим человеком.

— Харпер, — наказываю я, только ради приличия.

— Я хочу, чтобы вы встретились с моим другом в Нью-Йорке, — продолжает доктор Рэдсон, казалось бы, не замечая. Я думаю, что у неё просто хорошие манеры. — Она отличный офтальмолог, и она позаботится о том, чтобы всё шло хорошо.

— Спасибо, Док, за всё. — Харпер спрыгивает с экзаменационного стола и подходит ко мне.

Она протягивает руку и помогает мне подняться. Скоро мне понадобится кран, чтобы помочь. Конечно, дети Кингсли большие. Всё остальное в Кингсли больше жизни.

— Удачи вам обеим.

Я улыбаюсь в ответ. Всё выглядит лучше и лучше.

*

Харпер и я за завтраком. Она довольно глупая этим утром, и я чуть не подавилась соком три раза. Постепенное улучшение её зрения привело к тому, что в последние несколько дней она просто потеряла сознание.

— Хорошо, если тебе не понравилась эта, — говорит она, ссылаясь на свою последнюю плохую шутку, — сколько пальцев я держу? — Она держит один, который мама оторвала бы от сустава, если бы поймала её.

— Харпер! — Я смеюсь, опуская её руку вниз. — Веди себя, пока твоя мама не вернулась сюда.

— Что? — Она немного пухнет, шевеля бровями на меня. — Я не боюсь моей мамы.

Я прикусываю язык, чтобы не рассмеяться. Мама сейчас стоит прямо за ней. За свою небольшую похвальбу Таблоид получает игривый шлепок по затылку.

— Тебе лучше быть. Я всё ещё могу перевернуть тебя через колено.

Харпер вздрагивает от удара, затем бросает на меня свой взгляд.

— Ты меня подставила.

— Нет. Ты сделала это для себя, Таблоид. — Я пью свой сок.

— Это пришло для тебя, Келси. — Мама передаёт мне большой жёлтый конверт.

Это от Лэнгстона. Это не может быть хорошо. Чёрт. Какой способ испортить мой день.

— Что это, Келс? — Тон Харпер очень серьёзный.

Я разрываю конверт и вынимаю видеозапись и записку.

— Думаю, ты захочешь увидеть это. Мы обсудим твоё возвращение в понедельник.

— Keлс? — Харпер снова интонирует.

Лента отвлекает меня. Это определённо не может быть хорошим.

— Это видео от Лэнгстона, — сообщаю я ей, а затем читаю его записку.

Её зрение ещё недостаточно хорошее для чтения.

— Любой ярлык? — Она обозначает на ленту.

Я сглатываю, прежде чем ответить.