Эволюция, движение, деятельность

Итак, можно сказать, что деятельность и отражение переходят друг в друга. Психическое отражение формируется в процессе активной деятельности субъекта или, что то же самое, – деятельность как бы «кристаллизуется» на полюсе субъекта в виде его специфических состояний – состояний психического отражения той действительности, с которой она его реально связывает. И наоборот, психическое отражение переходит в деятельность, осуществляется в ней и через нее в ее предмете. Эти переходы из «формы деятельности в форму бытия» (Маркс) совершаются постоянно и на обоих полюсах процесса. Ибо субъект, воздействуя на внешний, сопротивляющийся ему предмет, не только подчиняет ему свою деятельность, но, испытывая воздействия с его стороны, неизбежно изменяется и сам.

Попытаемся подвести некоторые итоги, к которым нас приводит наш теоретический анализ. Мы начали с выделения предмета деятельности. Однако предмет, взятый как предмет деятельности субъекта, выступил перед нами своеобразно: он выступил как имеющий смысл для субъекта, т. е. как нечто, зависящее в своем отражении от деятельности субъекта. Мы сделали еще один шаг в анализе, поставив вопрос об отношении деятельности к ее субъекту. Здесь мы должны были признать, что деятельность определяется тем специфическим состоянием субъекта, которое есть отражение свойств самого предмета, на который она направлена.

Может показаться, что этим мы замкнули круг и остались в пределах чистой субъективности, что мы возвратились к тому, что мы принципиально отрицали и от чего мы отталкивались. Это, однако, только грубая иллюзия поверхностного взгляда. То, что при плоском изображении кажется здесь движением по кругу, в своем действительном рельефе является, скорее, движением по спирали, – движением, восходящим ко все более и более правильному и полному, все более точному и адекватному психическому отражению субъектом окружающей его объективной действительности.

Эта иллюзия «круга» падает под ударом нашего главного положения: деятельность направляется на объективный предмет в той мере, в какой он имеет биологический смысл для субъекта; однако деятельность осуществляется, реально сталкиваясь с этим предметом в его независимых от субъекта, объективных и устойчивых свойствах и иначе осуществиться не может. Следовательно, осуществляясь, деятельность не остается сама собой, но изменяется в соответствии с реальным предметом, подчиняясь ему; а это изменение деятельности, порожденное ее встречей с объективным предметом, в свою очередь, неизбежно ведет к изменению и обогащению связанного с ней внутреннего, отражающего предмет состояния субъекта. Теперь предмет выступает для субъекта иначе, более адекватно. То, чем он стал для субъекта, сблизилось в результате этого процесса с тем, что он есть в действительности, объективно. Процесс снова может продолжаться, но теперь он начнется уже с новой, более высокой точки того пути, который в конечной своей перспективе ведет к полному и адекватному отражению мира.

Выразим все это еще раз, иначе и грубее, воспользовавшись простейшим примером.

Когда я протягиваю руку к предмету, то мое действие внутренне опосредствовано, определено моим представлением об относительном местоположении данного предмета, о его размере, весе и т. д. Так, например, если этот предмет окажется более тяжелым, чем он представляется в моем сознании, то при первой попытке я вовсе не смогу его поднять. Однако мое действие в результате соприкосновения с предметом изменится. Посылается более сильный нервный импульс, рука сжимает этот предмет сильнее. Теперь действие осуществляется. Вместе с тем и представление о весе этой вещи перестраивается в моем сознании в соответствии с ее объективным весом [192] .