Это всегда был он

– Не виновата? О-о-о нет. Виновата! Только я и виновата! – Она закрывает глаза ладонью и тихо бормочет: – Но ничего, переживу. Это ведь не смертельно, да? Наверное, даже хорошо, что никто о нас не знает. Теперь мне будет стыдно только перед тобой, ну и перед Витом. Черт! Еще и он говна подбросил!

– В каком смысле? – удивленно уточняю я, потому что Витя все это время был вполне положительным парнем.

Аня встает и направляется к холодильнику, достает бутылки и смешивает нам по новой порции коктейлей. Вечерняя прохлада забирается в окно, но я почти не чувствую холода. Вообще ничего не чувствую, кроме удивительного расслабления.

– В таком, что он обо всем догадался, – объясняет она, усаживаясь напротив. – А еще почти признался мне в чувствах.

– И это… плохо?

– А считаешь, что хорошо?

– Не знаю, – медленно отвечаю я, взгляд плывет, и я делаю еще пару глотков теперь уже очень даже вкусного напитка.

– Настя, Вит всегда был хорошим другом. Иногда даже слишком. Я не могу с ним так поступить. Да, самое простое сейчас нырнуть в новые отношения, позволить ему заботиться обо мне, лечить, холить и лелеять, только он не таблетка.

– Ты к нему ничего не чувствуешь? Ну, за пределами дружбы.

– Я об этом не думала, или он, или я всегда были заняты другими отношениями. Вит, бесспорно, хороший, нам весело вместе, но… он же меняет девушек каждый сезон! Что, если мы попробуем, но ничего не выйдет? Я потеряю уже не просто парня, а близкого человека, друга. А если я сделаю ему больно? Нет, я так не хочу. Да и вообще, мне кажется, он все это специально. Просто хочет отвлечь меня, как и всегда. Жалеет бедную дурочку.

– Как все сложно-о-о-о… – тяну я, подпирая щеку кулаком.

– Эй, малышка, – хихикает Аня. – Ты сегодня ела что-нибудь?

– М-м-м… нет. Не знаю. Не помню.

– Тебя уже развезло. Давай-ка ты лучше притормозишь.

Аня пытается дотянуться до моего стакана, но я еще не растеряла быстроту реакций.

– Я в порядке! В по-о-олном! – взмахиваю напитком, едва не пролив себе на руку.

– Ага, я вижу. Может, перекусишь что-то кроме конфет?

– Например, провод? – смеюсь я. – Давай твоему Лексу электричество отрубим. Пусть подумает о своем поведении!

– Ну все, – вздыхает Аня, – нужна скорая хлебобулочная помощь. Бутерброд будешь?

– Ага! – весело киваю. – И колбасы побольше!

– Хорошо. Я сделаю, а ты пока рассказывай, что у тебя приключилось.

Аня отходит к кухонному островку, хлопает дверца холодильника. Пытаюсь вспомнить, из-за чего была расстроена еще час назад, но все как-то смутно. Саша, Дима. Секреты. Влюбленность, свидания. Злость. А так ли мне все это нужно? Отношения, очевидно, не всегда похожи на сказку. Точно ли я хочу кого-то спасать или лечить? Навязываться, что-то выяснять? Не знаю. Не уверена. Мысли такие тяжелые, будто в голове скачут свинцовые шарики. Возвращаюсь в мерзкую сцену в корпусе робототехники. Очередной финт Саши, напористость Димы. А не пошли бы они оба? Почему я должна из-за них страдать? Не хочу снова об этом думать. Хочу пить коктейли и наслаждаться свободой.

– А давай мы лучше дораму посмотрим, – предлагаю я, оглядываясь. – Ту, про смертельный вирус. Вот бы там в конце все умерли.

– Уверена? Мне совсем не трудно тебя выслушать.

– Абсолютно! – заявляю решительно, салютуя ей бокалом. – Ну их, этих пацанов!

– Кажется, ты превращаешься в роковую женщину, когда выпьешь, – Аня выразительно приподнимает брови.

– Да я вообще сегодня в ударе.

– И все-таки не стоит тебе злоупотреблять.

– Ты волнуешься за меня? – умиленно хлопаю ресницами.

– Конечно, – серьезно отвечает она. – Мы же подруги.

– И ты рядом. Значит, переживать мне не о чем.

– Разумеется. У меня черный пояс по держанию головы над унитазом.

Распахиваю глаза и испуганно отставляю стакан в сторону. Аня разворачивается ко мне с тарелкой, полной бутербродов с колбасой и сыром, и улыбается:

– Первое правило взрослой жизни, Стю, – никакого алкоголя на голодный желудок.

– А второе?

– Не превышай свою меру ни при каких условиях.

– Что, если я не знаю свою меру?

– Вот сейчас мы ее и определим.

Слух улавливает какой-то шорох, и я открываю глаза, но тут же зажмуриваюсь от яркого света телевизионного экрана. Лучше не становится, поэтому приходится еще и накрыть лицо ладонью. Что это такое? Почему я чувствую себя так, словно пару недель каталась на американских горках, а после подрабатывала боксерской грушей? И почему так холодно?

– Ты проснулась? – раздается неподалеку слабый голос.

Не без усилий, но все-таки разлепляю веки. Аня стоит в дверном проеме, упираясь рукой в косяк. Ее вьющиеся волосы в полнейшем хаосе, взгляд мутный и сонный.

– Который час? – спрашиваю я, поднимаясь с дивана.

– Почти полночь, – отвечает она.

– Ого. Когда я заснула?

– Не знаю, я сама проснулась пару минут назад.

Шумно выдыхаю, прижимая прохладные ладони к щекам. Что-то взрослая жизнь оказалась не такой уж и радужной, зато теперь я точно знаю свою критическую норму – два с половиной коктейля. А лучше вообще никаких коктейлей! Взгляд падает на пустые бутылки на полу. Ничего себе, Аня просто монстр. Как она вообще встала?