Это всегда был он

Саша закрывает ладонью глаза и сдавленно мычит. Это не самые лучше воспоминания, хоть и смеялись они тогда до слез.

– Я слушаю, – настойчиво произносит Дима.

– Она ведь и тебе нравится.

– С тобой мне не тягаться, Ромео.

– И все-таки…

– Мор, не беси. Я надеялся, что все будет именно так. Настя действительно классная, но… я переживу. Я, блин, твой лучший друг! Это важнее!

– Сопливо-то как, – кривится Морев.

– Сейчас еще и в любви признаюсь, если не заговоришь! – беззастенчиво продолжает угрожать Дима.

Саша вздыхает и опускает вытянутые руки на колени, глядя на разбитую плитку:

– Когда я с ней, кажется, будто ничего не было. Получается ненадолго забыть о том, что случилось, потому что она никак мне об этом не напоминает. Но стоит вспомнить, стоит остаться одному… Дим, как я могу? Я ведь…

– Стоп. Остановись.

– Но это правда. И я не знаю, как это контролировать. Словно… словно мысли…

– Не всегда твои, – с пониманием заканчивает Дима. – Сань, так бывает. Это горе, потеря. Это чувство вины. И после случившегося это естественно, но ты уже вышел за все допустимые пределы.

– Знаю. Я все понимаю, правда, но… это просто есть. Я никуда это не дену. И я боюсь ранить Настю. Боюсь, что не выдержу.

– Ты думаешь о самоубийстве?

– Иногда. – Саша опускает голову еще ниже. – По-разному. С разных сторон. Это безумие. Я – псих.

– Привет, я Дима. И я тоже псих. Давай дружить? – грустно кривляется Зимин и забирается на скамейку, усаживаясь рядом с Моревым.

– У тебя так было? – глухо спрашивает Саша.

– Не у меня, – тихо отвечает Дима.

– Ты про отца?

– Нет. Про маму.

– Она…

– Угу. Пыталась несколько раз. Я сам плохо помню тот период, но подсознание помнит. Иногда мне снятся те дни.

– Ты никогда не рассказывал.

– Да как-то… к слову не приходилось.

– Мне жаль, – Саша поднимает голову и поворачивается к Диме.

– Это уже в прошлом, но спасибо. Я ценю.

– Как она сейчас?

– Отлично. Муж, дети, работа. Все, как у всех.

– А мелкие как?

– Интересуешься жизнью моей семьи? – Дима иронично дергает темной бровью.

– Я многое пропустил, – с искренним сожалением отвечает Саша и слабо улыбается. – Матвей и Кирюха тебя еще не гнобят? Их все-таки двое.

– Я все еще сильнее.

– Это ненадолго.

– А твое семейство там как? Нравится в Красе?

– Вроде бы да. Не знаю. Мы редко созваниваемся.

– Видел фотки Ксю недавно… просто вау. Она там парня еще не нашла?

– Тебе-то что? – хмурится Морев.

– Просто спросил, – загадочно улыбается Зимин. – Из вежливости.

– Знаешь, куда ее себе засунь?

– Ой, да успокойся. Ксю и мне как сестра.

– Держи эту мысль в голове. Ладно?

– Странно, что для Насти ты меня одобрил, а для Ксю – нет.

– Насте восемнадцать, и мозги уже есть, а у этой…

– Не обижай мою будущую жену!

– Зима, ты по морде давно не получал?

– Она мне вообще-то обещала! – смеется Дима.

– Ей было шесть! – Саша тоже не может сдержать улыбки.

Впервые за долгое время разговор между парнями действительно искренний и по-дружески теплый. И для обоих он ощущается как глоток свежего воздуха, ведь они больше десяти лет были друг для друга близкими, важными, нужными, почти родными. Застали такие моменты жизни, о которых стыдно рассказывать, но весело вспоминать, поддерживали, переживали, радовались победам и успехам. Их дружба уже многое пережила, но последнее испытание все еще не пройдено. И Морев, и Зимин вместе с Мишей потеряли кое-что еще. Часть юности, легкость мысли, кусочек души, надежду и веру в беззаботное счастье. Им придется снова искать все это в других людях, в новых событиях, в себе. И они обязательно справятся, если захотят. Если приложат достаточно сил и наберутся храбрости, чтобы принять свою жизнь и при необходимости изменить ее до неузнаваемости.

– С возвращением, братан, – Дима толкает Сашу плечом. – Я скучал.

– Я тоже. И по Мише скучаю. Временами кажется, что он вот-вот позвонит, и мы пойдем шататься по дворам, пока его… – Саша сжимает зубы, вспомнив мать и отчима Леванова.

– Ты знаешь, что сейчас с ними?

– Нет. Видел этого жирного урода всего раз, он меня даже не узнал. А мать последний раз видел в «мусарне».

Парни сидят в молчании несколько минут, не обращая внимания на холод и сырость. Мимо снуют прохожие, студенты у ларька через дорогу покупают пирожки. Жизнь не прекращается после чьей-то смерти, но это уже другая жизнь. Не хорошая, не плохая, просто другая.

– Вы разговаривали с Настей после субботы? – спрашивает Дима.

– Еще нет.

– Ты идиот?!

– Я спал.

– Все воскресенье?!

– Прикинь, – пораженно отвечает Саша. – Отрубился, а проснулся уже сегодня утром.

– Напиши ей!

– Может, лучше…

– Слушай, – вздыхает Дима, – она не дурочка и все понимает. Никто от тебя не требует переродиться и мигом забыть о том, что случилось. Давай постепенно из этого выбираться.

– Дим, я реально благодарен за то, что ты делаешь, но… я не хочу быть твоей проблемой, а проблемой Насти тем более. Не хочу, чтобы она меня жалела.

– А может, тебе это нужно.

– В каком смысле?

– Ну, чтобы кто-то любил тебя, пока ты сам себя ненавидишь. В любом случае у Насти есть выбор.

– Я или ты?