это разве не инцест?

по ночам она кормит сову, которая завелась в дальнем саду. принцесса верит, что сова ей поможет, и однажды ночью та взлетает с ветки, переворачивается и превращается в царевну. царевна давно уже не мерзнет, как мерзнет принцесса, царевна хочет вернуть себе право, власть, страну.

принцесса понимает, все понимает, и все же вокруг зима, всегда – холодно, вокруг горы, за ними – море, и чайки

чайки

всегда чайки. принцесса разговаривает с ними, мучается от боли, пока они хватают ее душу и тащат за собой в море.

принцесса ненавидит свою жизнь.

вокруг чайки, море, горы

и зима

зима

зима

акустическая версия

1

в одной стране жила принцесса. у нее были коридоры, чтобы бегать и создавать эхо, высокие троны, чтобы плюхаться в них – было неудобно, твердо, холодно, но ее забавлял сам акт. были библиотеки, друзья, голос, чтобы распевать непристойные песенки в исторически важных залах.

припев

принцесса ненавидела свою жизнь. вокруг всегда кричали чайки, и она всегда говорила с ними, пока остальные мучились от боли, потому что чайки хватали их души и тащили за собой в море.

2

наставница принцессы была стара и умна, она знала многое. она учила принцессу, но больше пыталась найти, пока та пряталась. наставница хотела сохранить страну. хотела уберечь принцессу. она забивала окна, увольняла слуг, жгла книги. она хотела посадить принцессу на поводок.

припев

наставница ненавидела свою жизнь. вокруг всегда кричали чайки, и она всегда отвечала им, пока остальные кричали от боли, потому что чайки рвали их души на куски и бросали в море.

3

принцесса разбивала окна и мечтала порезать вены, наставница убирала стекла и мечтала порезать вены. тайком они подкармливали сову, которая завелась в дальнем саду. однажды сова превратилась в царевну. она шла по коридорам, как ходят по знакомому месту, гладила стены, и те дрожали от страха, улыбалась, и наставница беспокоилась во сне, но не могла проснуться. принцесса вязала веревку, чтобы сбежать или повеситься, когда к ней пришла царевна. я заберу твою обузу, сказала царевна и протянула договор. наставница проснулась, бросилась к принцессе, она кричала: остановись, не делай этого, подумай. она плакала, молила.

припев

но принцесса только качала головой и отвечала, понимаешь, я ненавижу свою жизнь. всегда кричат чайки, и я всегда говорю с ними, пока они хватают мою душу и тащат за собой в море.

и наставница говорила, я тоже, тоже ненавижу свою жизнь. всегда – чайки, и я всегда отвечаю им, пока они рвут мою душу на куски и бросают в море.

принцесса качала головой и отвечала, понимаешь, я ненавижу жизнь. всегда кричат чайки, и я всегда говорю с ними, пока они хватают мою душу и тащат за собой в море.

и наставница говорила, я тоже, тоже ненавижу жизнь. всегда – чайки, и я всегда отвечаю им, пока они рвут мою душу на куски и бросают в море.

мастерица

(научная фантастика о том, что некоторые отношения только и умеют идти по кругу)

… я – чтобы наверняка – сосчитала до десяти, только потом открыла глаза. Поправила, застегнула комбинезон. Огляделась. Достала навигатор. Он на секунду задумался, нашел меня, перепроложил маршрут. Я вздохнула – я находилась на восточной границе парка Мастерицы, ее дом стоял в центре, идти нужно было без малого шесть часов. Ноги, плечи, спина ныли, но я заставила себя размяться, выпрямилась и пошла.

К закату я была на месте. Дорога заняла больше обещанных часов, но нельзя было винить навигатор, это я сама постоянно останавливалась, засматривалась на создания и созданий. Большие и малые, живые, подвижные, статичные – все здесь привлекало внимание, все хотелось рассмотреть, изучить, никогда, должно быть, не смогу к этому привыкнуть. Я отдергивала себя, не заглядывалась слишком пристально, и все-таки время шло, а я – не очень, пока солнце не начало совсем заваливаться в сторону. На закате я была на месте – у широкой лестницы, которую Мастерица забыла переключить с режима “готова ко взлету”, там не было ступеней, только скользкое покрытие. Я совсем устала, но мысль о том, что скоро я встречу Мастерицу, вдохновляла, поэтому я бодро обошла дом, нашла дверь для своих (сейчас она пряталась за вазоном с сухими розами всевозможных цветов). В доме было темно, свет лился только из кабинета, оттуда же раздавалось бормотание, звуки, туда я и направилась. Мастерица сидела за столом. Поправляла волосы, писала, тарабанила пальцами по столу, листала книги – все ее руки были заняты. У меня перехватило дыхание. Мастерица была прекрасна, и я просто смотрела, смотрела, пока не вспомнила о вежливости, не кашлянула, чтобы привлечь внимание.

– А, это ты, – не оборачиваясь сказала она, – наконец-то! Мне нужны твои вчерашние схемы, и я не понимаю, зачем было их прятать так, что только ты знаешь, где они. Без них ничего не получается.

Я замешкалась, не сразу нашлась с ответом. Мастерица вскочила со стула, обернулась – и выронила все, что держала в руках: книги, чернильницу, телефон, несколько деталей.

– Я обозналась, – сказала она. – Тебя, конечно же, не было вчера. Мои извинения.