Это не моя жизнь

Азиатские лица лучились улыбками, девчонки мило щебетали друг с другом, мальчишки щипали их, дёргали за косы… Внезапно на одном из задних сидений увидел знакомое славянское лицо с голубыми глазами. Девочка едва сдерживала слёзы. Ещё немного – и расплачется.

Кого она Изместьеву напоминала? Даже не напоминала, она была ею – Ниной Доскиной, его несостоявшейся дочерью в далёких Кормилицах!!! Доктору показалось, что она смотрит ему в глаза и умоляет о спасении.

Как Нина могла оказаться здесь, в таджикском автобусе? Как призрак ни убеждал себя, что этого не может быть, знакомые, почти родные глаза смотрели прямо на него. В самую душу. Словно девочка могла различить в этой какофонии его присутствие. И нельзя скрыться от этого взгляда.

И вот тут в голове словно вспыхнул второй экран. На краю обрыва, который из-за выступа был никому не виден, даже водителю, затормозил грузовик, столкнув вниз внушительных размеров глыбу. Подпрыгивая, она медленно покатилась вниз к тому самому повороту, к которому с другой стороны приближался автобус с детьми.

– Папай, скорей к Кохаберу! – прозвучало в голове призрака. – Сейчас начнётся, подготовься… Держись, папай!

Он знал, что их траектории пересекутся – глыбы и автобуса, автобуса и глыбы. Уж так устроен мозг призрака – видеть не только смерть, но и то, как она незаметно приближается к человеку. Медленно и неотвратимо. Или быстро. Но всё равно – не-от-вра-ти-мо.

Сквозь хохот и рёв мотора Изместьев услышал грохот этой глыбы. Вот и поворот, открывающаяся панорама за ним… И – летящая в лобовое стекло глыба. Им не избежать встречи! Стеклу и глыбе.

В детских глазах застыл ужас, стекло выстрелило внутрь тысячей осколков, испещряя кровью детские лица. Визг пронзил призрака, словно шампуры – куски баранины!..

Водитель крутит руль вправо, салон заваливается на бок. Он деформируется от страшного удара, окровавленные лица с округлёнными глазами кувыркаются, как селёдки в бочке.

Их кидает то к окнам, то на пол, то на потолок и оттуда – на спинки сидений. Хруст детских позвоночников, исковерканные тела, брызги крови… Если на свете существует ад, то доктору однозначно «посчастливилось» в нём побывать.

Доктор перестаёт отличать красные галстуки от кровавых разводов на футболках, блузках и рубашках. В голову лезет всякая чушь про то, что красное знамя такого же цвета… От ударов «выстреливают» боковые стёкла, шинкуя собой детские тела. Автобус, не снабжённый ремнями безопасности, катится с горы подобием пустотелого грецкого ореха. В нём смерть своей косой…

Странным образом автобус обретает равновесие, будучи зажат между камнями. Прежде, чем его сплющило, водитель успел высунуться сквозь разбитое лобовое стекло. Хотел спастись, покинуть вверенное ему транспортное средство, бросив всех на произвол судьбы!

В обрушившейся тишине началось… Отделение детских душ.

Розовато-фиолетовые сгустки тумана с глазами и губами подобно воздушным шарам поднимались вверх. Кто-то выше, кто-то ниже. При этом глаза были устремлены на него. В них читались злость и негодование.

Вновь раздался невыносимый истошный визг! Изместьев понял: его почему-то считают виновником катастрофы. Но в чём он провинился? В том, что не был виден до поры?

Кохабер! Доктор с ужасом обнаружил, что в смертельной суматохе потерял парня из виду. Он начал метаться от тела к телу. Парня нигде не было, словно тот вылетел в окно во время удара. Изместьев не на шутку запаниковал.

Рядом ни Клойтцера, ни Савелия. Его бросили в это аду! Пронзительно визжавшие детские души обступили, их кольцо сужалось… Они стали увлекать доктора вверх. Конкретно!

И в этот миг Изместьев увидел Кохабера. Кое-как пробравшись к пареньку, призрак взглянул ему в глаза и обмер. Тот был жив! Он дышал, его эрмикт и не думал отделяться от тела!

Клойтцер ошибся! Не на того поставил! И ничего удивительного: из такого далёкого будущего невозможно вычислить крохотную жизнь одного таджикского мальчишки! А нет эрмикта, значит, нет и перевоплощения. Ничего нет!!!

Напрасны ожидания, страхи, тревоги. Можно лететь обратно в Пермь. Если удастся выбраться из этого ада, конечно.

Из-за криков, визга невозможно было сосредоточиться. Призрака видели все! И – обрушили на него свой гнев. Он – чужак, как он оказался в автобусе?! Как посмел?! Ату его!

Рассудок отказывался подчиняться, ситуация казалась патовой: что бы доктор ни предпринимал, всё оборачивалось против. Он бы не удивился, если бы в этот миг услышал пронзительный крик Натальи Варлей: «Позовите Вия!..»

Буквально за мгновение до того, чтобы окончательно потерять рассудок, Изместьев уловил рефлекторный вздох Кохабера. По лицу мальчика пробежала судорога, грудная клетка несколько раз дёрнулась…

Медленно, словно нехотя, от мальчика начало отделяться розоватое облачко. Призрак поймал себя на том, что сам в это время почти кричал:

– Ну, шевелись! Скорей же, твою мать! Как варёное, в самом деле! У меня времени в обрез!