Это было в царстве Чу в 3 веке до н.э. Книга 1. Наложница генерала, приносящего мир. Часть 3

— Ми-цзецзе… — Бай Юй поклонилась и хотела поприветствовать старшую сестру, но Ми-фужэнь демонстративно отвернулась и больше не хотела на нее смотреть. Она стала смотреть, как рабочие машут молотками.

— Все, порадовалась, теперь уходи! Добилась своего, — сказала вдруг Ми-фужэнь, не поворачиваясь.

В ее голосе было больше обиды, чем злости. Ее узкие губы скорбно поджались, а уголки глаз были покрасневшими.

— А я останусь… совсем одна… — пробормотала она, как бы забыв о Бай Юй.

— Ми-цзецзе…

На фужэнь было очень жалко смотреть.

— … всех моих змей отняли!

Бай Юй наконец поняла причину глубокой скорби Ми-фужэнь! Жуткие гады на стенах так давно составляли ей единственную компанию, что стали роднее живых людей.

Бай Юй растерянно оглядела двор, полный трудовой суеты. Несколько слуг несли огромные рулоны шелка потрясающего алого цвета. Ткань была очень плотная, качественная, блестящая. Цвет одних шелков был яркий, как закат, а других — нежный, как восход.

— Сестрица, посмотрите, какой красивый шелк! — сказала Бай Юй.

Ми-фужэнь молча покосилась в эту сторону и скривила губы.

— Представьте, какая у вас будет новая комната! — Бай Юй уговаривала ее, как ребенка. — И стены, и занавески, и полог над кроватью, и покрывала, и подушки… а змей, если хотите, я вам нарисую!

Ми-фужэнь нахмурилась и гордо задрала острый подбородок.

— Сколько вам змей нарисовать, сестрица? — спросила Бай Юй.

Ми-фужэнь обиженно закатила глаза.

— Триста двадцать две! — заявила она.

(Бай Юй:) — Сколько?!

(Фэн Цзы:) — Сколько?!

Сумасшедшие мозги Ми-фужэнь работали очень хорошо! Только что Бай Юй была мертвая и призрак, а когда Ми-фужэнь было выгодно, она вдруг быстро передумала, и Бай Юй оказалась живая и у нее в рабстве!

— Рисуй! — начальственно ткнув пальцем, приказала фужэнь.

Бай Юй вздохнула и пошла за кисточками и чернилами.

Она расписывала шелковые полотна узорами в виде черных гадюк, ползущих друг за другом и разевающих пасти на черную луну. Потом она добавила квадратные медальоны с магическими надписями, обращенными к Лао Цзы, основателю волшебного учения Дао, и богу грома Шэнь Лэю: 杀鬼降精 (убей всех духов и ниспошли благодать) и 斩妖出邪 (отрежь демонам головы и очисти от зла).

Ми-фужэнь посмотрела на гадюк, и в ее взоре появилась нежность.

Потом она посмотрела на Бай Юй, и вся нежность улетучилась.

— Смотри у меня! — сказала Ми-фужэнь. — Если нарисуешь кого-нибудь другого, я сразу узнаю!

— Сестрица, кого я еще могу нарисовать? — спросила, стоя на коленях, перемазанная чернилами Бай Юй. Она с головой ушла в каллиграфию, и предупреждение Ми-фужэнь сбило ее столку.

Ми-фужэнь немного подумала.

— Оленей, например, — сказала она.

Служанки зажгли дополнительные светильники.

Бай Юй увлеченно работала, а Ми-фужэнь и Фэн Цзы пили чай и злобно шептались:

— … пускай рисует про запас… эта дочка Бай… лицо у нее черное и душа у нее черная… это чернила… к хорошему человеку чернила не пристанут!..

В сумерках Бай Юй вышла из покоев Ми-фужэнь и удовлетворенно выдохнула. Она нарисовала сорок три змеи.

Не успела она отойти на несколько метров, резная дверь отодвинулась, пропустив изнутри полоску красного света и сгорбленную тень, жмущуюся к стене.

Бай Юй покосилась в ту сторону и ускорила шаги. Тень на цыпочках продолжала ее преследовать.

Бай Юй проскочила мимо управителя У, который, выпятив пузо, как Тоторо, важно возвышался в середине двора, и поспешила к воротам.

Тень спряталась у забора. Бай Юй оглянулась на ходу, испустила безнадежный вздох, а потом посмотрела вперед.

Черт!

Сян Юй о чем-то разговаривал с Сян Чжуаном в трех метрах от нее!

Бай Юй резко встала на месте, нерешительно повернулась направо, потом налево.

Сян Чжуан обернулся.

Сян Юй внимательно посмотрел, как на горизонте расплавленное золото заката окрашивает яшму лучезарных облаков.

— Бай Юй, — деревянным голосом сказал он, глядя поверх нее.

Сумерки еще не сгустились, поэтому можно было заметить легкий румянец, появившийся на скулах генерала Сяна. Как отблеск алого заката.

Бай Юй была вся красная с голоовы до ног, кроме чернильного пятна на щеке.

Бай Юй совсем смешалась, она неохотно повернулась к господину,

поклонилась и пробормотала:

— Бай Юй… то есть, Сян Юй… то есть, этот… господин…

Не дожидаясь разрешения, она торопливо посеменила дальше и забуксовала у забора, который возник на пути.

Сян Чжуан с удивлением наблюдал за поведением брата и его наложницы.

Чутким солдатским сердцем он понял, что атмосфера между этими двумя не совсем нормальная.

Опять что ли поссорились? Когда они успевают?!

— Дагэ, Юй-цзецзе такая пугливая и стеснительная, — сказал он, пока Бай Юй топталась у забора и пыталась восстановить пространственную ориентацию. Бедная девочка была похожа на ласточку, сбившуюся с курса во время жестокой грозы.

— Ты должен быть с нею поласковее и уделять ей больше внимания, — сказал дальше Сян Чжуан.

— Нет! — хором сказали Сян Юй и Бай Юй.

В первый раз они были единодушны: для них двоих нет места в приличной конфуцианской семье, самое лучшее им держаться друг от друга подальше.

Бай Юй вырулила из забора и побежала прочь.