Это было в Одессе

Этот разговор затянулся до поздней ночи, и, должно быть, мистер Джонсон получил интересные сведения: его лицо выражало удовлетворение и почти благодушие, когда он возвращался домой.

В восемь часов утра, мистер Джонсон сделал краткий доклад начальнику Скотленд-Ярда. Он порылся в карманах и вытащил очень грязную и помятую записную книжку.

Заглядывая в нее, он сообщил начальнику:

– Сэр помнит, может быть, пропажу некоторых документов, совершенно загадочную пропажу из бюро лазарета в Трафальгар-сквере?

Начальник кивнул головой.

Мистер Джонсон принял почти молитвенный вид:

– Эти документы были проданы, сэр!

– Проданы?

– Проданы! Они были проданы неизвестному китайцу лицом, желающим остаться пока неизвестным.

– Но вам это лицо известно? – спросил начальник.

Мистер Джонсон ответил, что не существует вещей, неизвестных ему. И он продолжал:

– Это лицо получило задание приобрести еще несколько паспортов с визами и печатями, что и исполнило.

– Оно подлежит суду, – сказал начальник Скотленд-Ярда.

Мистер Джонсон ухмыльнулся:

– Наоборот, оно заслуживает награды, с вашего разрешения, сэр. Ибо только благодаря этому лицу и двум дуракам, покончившим жизнь самоубийством в этом грязном притоне, мы сможем, сэр…

Агент Джонсон сделал художественную паузу:

– Мы сможем, сэр, раскрыть организацию огромного значения, имеющую своей целью не только ниспровержение британского могущества на Востоке, не только помощь большевикам, но и…

Агент Джонсон понизил голос, объясняя эту цель ошарашенному начальнику.

– Вы с ума сошли! – сказал начальник, глядя вытаращенными глазами на Джонсона.

Мистер Джонсон в полном восторге хлопнул себя по ляжке:

– Сэр, я никогда не был более здоров, чем сейчас! Сэр! Пока Британия обладает такими агентами, как Джонсон, Его Королевское Величество, да хранит его Господь, и мистер Ллойд Джордж, и лорд Холлстен, и джентльмены из Сити могут спать спокойно.

Он продолжал свой доклад:

– Мне остается только установить, сэр, местопребывание того китайца, которому были проданы документы. И тогда, сэр, дело в шляпе… Это будет стоить, сэр, порядочного чека на королевский британский банк, но игра стоит свеч.

– Делайте, – кратко сказал начальник Скотленд-Ярда.

Для агента из Скотленд-Ярда, для мистера Джонсона наступили дни и ночи, полные лихорадочной работы. Он рыскал по Лондону, как ищейка, нюхая воздух и сверкая изумрудным галстуком. Тросточка агента Джонсона отбивала такт его шагам, и Джонсон, сохраняя свой обычный вид, перебывал в сотнях самых необычайных мест.

Он пил виски с индусами в кабачках Поплера, в Уайтчепле тратил целые часы на беседы с эмигрантами: итальянцами, евреями, алжирцами, французами, норвежцами и всем пестрым населением этого квартала…

В этих кварталах, где когда-то бродили Оскар Уайльд, Вальтер Безант, Джек Лондон, в этих кварталах нищеты, где видна оборотная сторона медали, оборотная сторона великой Британии, где за великолепие и могущество банков Сити расплачиваются сотни тысяч, миллионы людей, ведущих образ жизни, близкий к существованию пещерного доисторического человека, в этих кварталах, где царят нищета, вырождение и отчаяние – бродил ухмыляющийся мистер Джонсон, помахивая тросточкой и шмыгая по сторонам бесцветными глазками…

Многочисленные знакомства мистера Джонсона с обитателями этих кварталов отчаяния и нищеты помогали ему в поисках того, что мистер Джонсон называл про себя «дичью».

«Дичь» мистера Джонсона отыскалась к концу следующего дня в виде совершенно испитого человека лет сорока, с поседевшими висками, с мутными, глубоко запавшими глазами, совершенно оборванного, почти раздетого.

Мистер Джонсон с некоторым соболезнованием поглядел на отрепья этого человека и пригласил его выпить по стаканчику виски в ближайшем кабачке. Он угостил его яичницей в достаточной пропорции для того, чтобы истощенный желудок мог наконец удовлетвориться.

Мистер Джонсон терпеливо ждал, пока насытится его новый знакомый. И когда впавшие глаза бродяги засветились наконец давно не испытанным блаженством сытости, мистер Джонсон приступил к делу.

Он спросил, не припомнит ли джентльмен (при этом в голосе мистера Джонсона не было иронии), не припомнит ли джентльмен одну небольшую сделку, заключенную в конце декабря прошлого года, сделку, участником которой был упомянутый джентльмен.

Глаза оборванного человека потеряли выражение блаженной сытости, они растерянно и испуганно уставились на мистера Джонсона.

Но агент был опытный человек; он успокоил джентльмена: это не имеет отношения к уголовной полиции, он, мистер Джонсон, является просто частным лицом, которому поручено выяснить некоторые подробности.

Хриплый голос бродяги выдал его волнение:

– Действительно, это было… Я бывший человек, сэр, но я не сделал бы этого никогда, если бы не был соблазнен, сэр…

– Деньги? – спросил Джонсон.

Бродяга мотнул головой:

– Нет, сэр… Фамилия, сэр!

Мистер Джонсон счел нужным удивиться:

– Фамилия?..

– Фамилия, сэр! Фамилия мистера Джонса, может быть, вы знаете сэр, Джонса, из Сити, банки, плантации, нефтяные источники и прочее…

– Я знаю, – коротко сказал Джонсон.