Это было в Краснодоне

В эти дни в городе появилось много советских солдат, бежавших из плена и пробиравшихся к линии фронта. Жандармы чуть не каждую ночь устраивали облавы, хватали местных жителей, укрывавших беженцев. Опустевшие камеры серого барака опять были полны арестованных. Осмелевшие, воспрянувшие духом полицаи снова стали появляться в городе.

Однажды ночью группа полицаев заметила в тёмном переулке осторожно пробиравшегося вдоль забора человека. Двое схватили неизвестного за руки, третий посветил ему в лицо электрическим фонариком.

— О, старый знакомый! Это сосед мой, Григорьев. А мы–то его искали!..

Соликовский, которому полицаи доложили об аресте одного из укрывавшихся до сих пор молодогвардейцев, поспешил к Зонсу.

— Надо прочесать весь город, — распорядился Зонс. — Видимо, бежавшим партизанам не удалось перейти линию фронта, и они возвратились домой.

В ту же ночь жандармы и полицаи пошли по адресам, сообщённым Почепцовым.

Были арестованы:. Юрий Виценовский, Владимир Загоруйко, Аня Сопова, Анатолий Ковалёв — они не сумели перейти линию фронта и после долгих скитаний по окрестным хуторам возвратились в родной город.

А утром в бараке опять появился шеф гестапо со своими помощниками. Как и прежде, «майстер» расположился в кабинете Соликовского. Снова горел огонь в жаровне, на скамье лежали страшные инструменты.

Соликовский подошёл к Подтынному, шепнул:

— Прочно устроились. Видать, надолго.

— Слава богу… — отозвался Подтынный и облегчённо вздохнул: — С ними как–то спокойнее…

— Наверное, с фронта пришли хорошие вести. Ну да, я же говорил: такая сила, куда там с ними тягаться.

И Соликовский кинулся помогать двум гестаповцам, тащившим по коридору тяжёлый ящик.

Но не добрые вести с фронта заставили «майстера» вернуться в Краснодон и продолжить следствие по делу подпольной партизанской группы. Он только что получил крепкий нагоняй от полковника Ренатуса, недовольного тем, что большой группе подпольщиков удалось бежать и что гестаповцы не смогли сломить волю пойманных молодогвардейцев и вырвать у них признания.

И когда жандармам удалось поймать ещё нескольких молодогвардейцев, «майстер» поспешил в Краснодон. Он решил доказать полковнику, что дьявольские орудия пыток, изобретённые им, способны сломать любого, даже самого крепкого духом человека!

Служба в гестапо давно превратила «майстера» в машину. Ему были чужды человеческие чувства. На людей, попадавших ему в лапы, он смотрел как на подопытных животных, с которыми можно делать все, что угодно. Он знал одно: его задача — сломить дух этих людей, заставить их ползать на коленях, плакать, раскаиваться.

«Майстер» немало повидал на своём веку. Но здесь, в Краснодоне, произошло нечто такое, что даже его привело в изумление. В его богатой практике ещё не было ничего подобного: около сотни человек — преимущественно молодых, почти детей — прошли через его руки, он применил все своё дьявольское искусство и ни разу не услышал мольбы о пощаде.

Его поразило невиданное мужество этих людей. Он выдумывал все новые и новые ужасные истязания и никак не мог понять, какая сверхчеловеческая сила помогает им выдерживать эти чудовищные пытки.

Вот перед ним, слегка расставив ноги, стоит широкий в плечах, богатырского телосложения парень в простой холщовой рубахе. Это Анатолий Ковалёв, один из самых активных подпольщиков. Смело глядя прямо в лицо «майстеру», Анатолий даже не дал ему раскрыть рта и сразу заговорил:

— Вы хотите знать, являюсь ли я участником подпольной организации? Да, я состою в «Молодой гвардии». Я вступил в неё, чтобы вас бить! Все равно, гады, вы своей смертью не умрёте. За нас отомстят!

«Майстер» с любопытством наблюдал, как четверо жандармов пытались свалить Анатолия на пол, чтобы начать пытки, и не могли сдвинуть его с места. Необычайно сильный, он одним движением плеча отшвыривал их от себя, пока подбежавший Соликовский не ударил его наганом в висок.

Подручные «майстера» сделали все, что могли, чтобы сломить Анатолия. Очнувшись после чудовищных пыток, он не позволил полицаям прикоснуться к себе и, поднявшись на ноги, сам вышел из кабинета…

Вот жандармы приволокли молоденькую, хрупкую девушку с ямочками на щеках и тяжёлыми русыми косами. «Майстер» лениво спросил:

— Как тфой имя?

— Сопова Анна…

Это были единственные слова, которые услышали гестаповцы от девушки. Её дважды подвешивали к потолку за косы. В третий раз одна коса оборвалась и девушка упала на пол, истекая кровью. Но она не сказала им ни слова.

Однажды вечером, когда «майстер» уже собирался отправляться на ночлег, двое полицаев втолкнули в кабинет невысокого худого паренька в старом куцем пальтишке. Правая рука его висела плетью, на разодранном рукаве, повыше локтя, медленно расплывалось кровавое пятно.