Это было в Краснодоне

Как–то утром в полиции появился ещё один человек — невысокий, аккуратный, с застывшей на лице благочестивой улыбкой. Одет он был в старомодное касторовое пальто с бархатным воротником и старательно отутюженные узкие брючки. Ещё на пороге он снял фетровую шляпу, тщательно пригладил редкие волосы, едва прикрывавшие макушку, потрогал пальцами щегольской яркий галстук. Столкнувшись в узком коридоре с Лукьяновым, вежливо извинился, уступил ему дорогу, затем все с той же улыбочкой вошёл в кабинет Соликовского.

— Ишь ты… вежливый! — удивлённо пробормотал Лукьянов, оглянувшись на пришедшего.

— Кто, Кулешов–то? — охотно отозвался дежуривший у входа полицай. — Да, он человек образованный. Юридический институт кончал!

— Знакомый? — остановился около него Лукьянов.

— А то нет! Мы с Михайлой Емельянычем, почитай, с детства вместях ходим. В гражданскую в одном полку у Деникина служили. Он офицером, а я, значит, в рядовых. Вот тут, в этих местах, и воевали. Было дело…

Тем временем в кабинете Соликовского шёл деловой разговор. Вежливо улыбаясь, как бы извиняясь за то, что вынужден отнимать у начальника драгоценное время, Кулешов торопливо рассказывал:

— По образованию я юрист, так сказать, адвокат. Одно время работал здесь в городе в юридической конторе. Но по призванию я журналист. Что касается полицейской службы, то я к ней никакого отношения не имею. Но, как человек, стоящий на разных идейных платформах с большевиками, как сторонник, так сказать, свободного взлёта творческой мысли, я готов…

— Мне твои взлёты нужны, как дырка в голове, — сердито оборвал его Соликовский; ему этот благообразный, щупленький адвокат явно не нравился. — Нам нужно выловить подлецов, которые мутят народ, нападают на наших людей, распространяют коммунистические листовки. Вот чем тебе придётся заняться! А писаниной заниматься дураков много!

— Да, да, я понимаю, — засуетился Кулешов. — Мне господин Зонс объяснил задачу. Между прочим, имею на этот счёт некоторые соображения…

И, наклонившись к самому уху Соликовского, он быстро зашептал:

— Есть здесь в городе одна особа, которой следует заинтересоваться. Из достоверных источников мне известно, что незадолго до вступления армии Гитлера в Краснодон её вызывали в горотдел НКВД, потом она была отправлена в Ворошиловград. Там работали тайные курсы по подготовке красных разведчиков — один знакомый за преферансом как–то проговорился… И вот недавно эта особа встретилась мне здесь, в Краснодоне. Живёт в посёлке шахты один–бис. Вызвать её, допросить — может, от неё ниточка потянется?

Соликовский откинулся на спинку стула.

— Зовут её как?

— Шевцова. Любовь Шевцова, — поспешно ответил Кулешов.

…Через час Лукьянов ввёл в кабинет начальника полиции невысокую стройную девушку в белом пуховом платке и в темно–синем пальто. Скинув платок, девушка тряхнула светлыми кудряшками и сразу накинулась на Соликовского:

— В чем дело? Возмутительное безобразие! Ни с того ни с сего хватают, тянут в полицию! Что ж это вам — царский режим, да?

— Цыц! — рявкнул на неё Соликовский. — Режим… Я тебе покажу режим, партизанская сволочь! Говори сразу — кто тебе дал задание пробраться в тыл?

— Тю, глянь на него! — в изумлении вскинула брови девушка. — Какое задание? Выдумает такое, что и на голову не налезет. И никуда я не пробиралась, а к себе домой пришла. Что же мне, у чужих людей жить, пока вы тут будете хозяйничать?

— Брешешь!

Скрипнув зубами, Соликовский схватил со стола плеть, подскочил к девушке. Но девушка была, видно, не из пугливых. Сердито сверкнув зеленоватыми глазами, они внятно проговорила:

— Попробуй только тронь, кабан недорезанный! Я тебе такой концерт устрою, что своих не узнаешь. Тоже выискался мне крикун поросячий! Чего ты орёшь, как скаженный?

Тогда вмешался Кулешов. Мягко, с ласковой улыбкой он заговорил:

— Вы не волнуйтесь, Люба. Так вас, кажется, зовут? Присядьте сюда, пожалуйста…

— А я и не волнуюсь. Подумаешь, есть отчего волноваться! — презрительно передёрнув плечами, Люба присела на диван.

— Видите ли, нам все известно, — продолжал вкрадчивым голосом Кулешов, — в ваших интересах признаться во всем. Мы знаем, что вы окончили специальные курсы разведчиков в Ворошиловграде и присланы в город для подрывной работы. Мы знаем даже, кто вас прислал, и ждём от вас только подтверждения. Учтите: искреннее признание смягчит вашу участь. Вы ещё так молоды…

— Ха! Вот ещё новости! — весело всплеснула Люба руками. — Курсы разведчиков! Кто это вам такую чепуху сказал? Скажете тоже — разведчиков! Ну да, училась я на курсах. Только не разведчиков, а медсестёр. Перевязки училась делать! Вот разобьёт вам кто–нибудь голову — зовите меня. Потом курсы эти распались, я и приехала домой.

— Кто это может подтвердить? — быстро спросил Кулешов.

— Да что ж я, одна там училась? Нас там около полсотни было. Спросите хоть у… — и она, не задумываясь, назвала с добрый десяток фамилий.

— Они здесь живут?

— Зачем здесь? В Ворошиловграде, в Кадиевке, в Попасной… Областные ж были курсы!