Это было в Калаче

Ильинов понимал, что немцы попытаются переправиться на левый берег, и заранее позаботился о создании в районе Калача крепких оборонительных рубежей. На хуторских окраинах пролегли траншеи и ходы сообщения, маскировочными сетями были скрыты от глаз противника пулеметные гнезда и пушки. Каждый боец точно знал свои обязанности в случае нападения врага, Словом, все было готово к отпору.

Калач в эти дни будто вымер. Даже днем на улице редко можно было увидеть солдата, военные передвижения тем более проводились только по ночам. Бригада затаилась, стараясь не выдать своих сил врагу, который сидел на правобережных кручах и накапливал технику и солдат для решающего броска через Дон.

Утром 23 августа канонада загремела по всему фронту от Ляпичево до Вертячего. Но в районе Калача фашисты вели себя спокойно, и полковник понял, что главный удар гитлеровцев нацелен в какое-то другое место. Не отвечая на огонь противника, мотострелки сидели в укрытиях, готовые ежеминутно отразить атаку. Из радиосообщений соседа справа комбригу стало ясно, что именно там разгорелся решающий бой.

К вечеру связь с соседями справа и слева прервалась. Канонада на севере удалялась все дальше и дальше в сторону Волги. Штаб бригады пытался связаться с командующим 62-й армии, чтобы выяснить обстановку. Штаб 62-й на вызовы не отвечал.

Наступила ночь. Немцы на правом берегу угомонились. На востоке небо алело от пожарищ.

Комбриг в раздумье ходил по комнате, то и дело спрашивая радиста:

— Ничего?

— Ничего, товарищ полковник.

Неизвестность тревожила, но не пугала командира. Правда, она затрудняла принятие единственно правильного решения в создавшейся обстановке.

— Сложа руки сидеть не будем, — говорил Ильинов Ивану Васильевичу. — Приказа об отходе нет, значит, драться надо до последнего. Это главное. А чтобы разобраться в обстановке, тебе, лейтенант, придется совершить набег вот сюда. — Полковник показал точку на карте. — Здесь, говорят, до войны дом отдыха был. А теперь какой-то немецкий штаб расположился.

Пока лейтенант рассматривал карту, полковник еще раз осведомился у радиста, нет ли каких-нибудь новостей, и, получив неутешительный ответ, снова повернулся к собеседнику.

— Что ж, если свои молчат, надо за сведениями к противнику сходить. У него, как у наступающей стороны, связь-то небось получше, — горько усмехнулся комбриг.

Ивану Васильевичу были знакомы домики на правом берегу.

Но как к ним подобраться? Со стороны реки? Здесь берег обрывистый.

— Придется, товарищ полковник, заходить к ним с запада, — решил лейтенант. — Разрешите выполнять задание?

— Еще до рассвета ты должен быть здесь, — предупредил полковник. — Надеюсь, понимаешь, насколько для нас сейчас важны сведения, за которыми отправляешься?

— Так точно.

— Тогда ни пуха ни пера. — Полковник крепко пожал руку лейтенанта и легонько подтолкнул его.

Лейтенант и трое разведчиков бесшумно переплыли Дон километрах в двух южнее дома отдыха. Потом ползли степью по-пластунски. Справа и слева от них иногда слышались голоса фашистских солдат. Вот и дорога, ведущая с запада к реке. Мимо проходили машины с погашенными фарами. Разведчики их не трогали…

Комбриг в траншее на берегу посматривал на светящийся циферблат часов и снова до боли в глазах вглядывался в немую темноту на правобережье. Неожиданно там вспыхнуло пламя, а затем донесся гулкий разрыв гранаты.

— Огонь! — скомандовал полковник. На правый берег посыпались советские мины.

— Больше шума, минометчики! — кричал Ильинов в телефонную трубку. — Прикрывай наших!

Через полчаса с противоположного берега взлетела зеленая ракета — сигнал, что разведчики возвращаются. Минометные батареи перенесли огонь на полыхающие домики.

А через четверть часа в траншею к комбригу спрыгнул мокрый Иван Васильевич. В спешке он приложил ладонь к виску непокрытой головы, сказал, что задание выполнено, и тут же сунул большой палец правой руки в рот.

— Вот попался чудак! — улыбнулся лейтенант. — Подползли мы, я — прыг и зажал ему рот. А он как цапнет меня за палец, я руку аж отдернул, он и заорал. Пришлось пристукнуть маленько. Притащили. Тут он, без сознания. Да, думаю, без языка обойдемся, в этих бумагах, по-моему, все сказано.

Он протянул полковнику кипу документов, снова пососал палец и шутя спросил:

— А может, этот немец бешеный? Еще прививки придется делать!..

В штабе полковник с переводчиком целый час изучали доставленные документы. Их немного попортила донская вода, но разобраться в них было можно.

— А ты знаешь, на кого налетел? — через полчаса говорил полковник лейтенанту. — На штаб полка. — Но тут же погасил улыбку. — А в общем-то дело наше дрянь. Бригада окружена.

Лейтенант в эту минуту забинтовывал палец. Его левая рука застыла в воздухе.

— Как же так? Неужели немцы…

— Да, — озабоченно сказал полковник, — немцы севернее тракторного завода вышли к Волге.