Если у вас нет собаки…

Квартира, в которой жил Друж с хозяевами, была трехкомнатной, но щенку больше остальных приглянулась та комната, что считалась главной. Гостиной — так называла ее жена Дениса Евгеньевича. Друж никогда не позволял себе вбежать в гостиную со всей своей необузданной резвостью, с шумом-гамом, с веселым повизгиванием и стремлением пронестись по просторной комнате.

Гостиная хранила в себе какой-то особый, важный секрет, она казалась щенку неприступной крепостью с устоявшимися правилами и традициями. Здесь царили свои законы, в воздухе витал настрои степенности и стабильности. Заходя в гостиную, Друж всегда останавливался на пороге, внимательно всматриваясь в обитавшие здесь предметы. Он смотрел на них с благоговейным трепетом, с почтительным восторгом, иной раз даже боясь испортить их своим долгим пристальным взглядом.

Он смотрел на вещь, а затем с трудом и неохотой (хотелось смотреть еще и еще, но внутренний голосок потявкивал, советуя этого не делать) переводил взгляд на другую вещь. И восхищался, удивлялся, поражался той устоявшейся жизни (совсем не похожей на жизнь в других комнатах), которую в гостиной, казалось, охранял незримый владыка.

Друж делал несмелые шаги в глубь комнаты, садился на пушистый ковер и склонял голову набок. Вот в центре гостиной стоит круглый стол, покрытый красивой жаккардовой скатертью цвета слоновой кости. На скатерти ручная вышивка: великолепные орхидеи и кружащие над ними маленькие птички — колибри. В дни, когда в гостиную из высокого окна вливается золотой столп солнечного света, цветы на скатерти оживают. Друж чувствует их сладковато-приторный аромат; он суетливо втягивает в себя воздух и пьянеет от ощущения безграничной свободы и счастья. На лепестках персиковых орхидей застыли капельки росы; росинки сверкают, словно забытая кем-то бриллиантовая россыпь. Гостиная наполняется цветочным настроением и звуками удивительно нежных колокольчиков. Звон колокольчиков переплетается с пением колибри; маленькие птахи, что прилетели испить нектара, порхают над крупными орхидеями, упиваясь сладостным уединением с природой.

Друж крутит головой, не веря в реальность происходящего; ему уже начинает мерещиться, что он попал в другой мир, более открытый и светлый, и что ему пора возвращаться назад, домой, к хозяевам. Но вся его щенячья сущность протестует против возвращения. Еще чуть-чуть. Еще немного. Не надо отнимать у Дружа праздник, он не насытился им, он пытается слиться с ним воедино, стать частью этого праздника, растворившись в воображаемом перламутровом мареве.

Но самым странным и загадочным предметом в гостиной, конечно же, было оно — пианино. Сколько раз Друж пытался разобраться в предназначении возвышавшейся несокрушимой скалой черной махине. Тщетно. Стоит себе пианино у стены, молчит до поры до времени. Притворяется неживым.

На самом-то деле пианино живое, просто разбудить его может только хозяйка. Если к пианино подходит Денис Евгеньевич или его начинает обнюхивать Друж, громадина никак не реагирует. А стоит возле него сесть хозяйке и откинуть крышку, как пианино мгновенно преображается. Оскаливает свои многочисленные белые зубы и начинает разговаривать. Голос пианино прекрасен, он рождается под самыми пальцами хозяйки и заполняет собой всю гостиную. Потом волшебному голосу становится тесно в одной комнате, он начинает распространяться по квартире.

Иногда к хозяйке приходят дети. Не те, которые совсем карапузы и на улице норовят схватить Дружа за хвост или дернуть за ухо, а другие — постарше, поспокойнее. От них исходит запах бумажных тетрадей и прилежности.

Дети всегда приходят поодиночке, хозяйка ведет их в гостиную и усаживает за пианино. Сама садится рядом.

Друж тут как тут. Он не может отказать себе в удовольствии и пропустить самый необыкновенный и интересный момент… Но вот парадокс, когда на пианино играет хозяйка, голос музыки ласкает слух, а как только зубов черного зверя касаются детские пальцы, пианино начинает капризничать. Непонятно!

* * *

Мария Тихоновна — хозяйка Дружа и жена Дениса Евгеньевича — до выхода на пенсию работала в консерватории. Это была высокая статная женщина, не лишенная красоты и обаяния. С возрастом Мария Тихоновна попышнела, фигура округлилась, отяжелела, что, однако, никак не повлияло на природную проворность и ловкость. Мария Тихоновна не знала покоя; жизнь — это движение, говорила она мужу, когда тот советовал своей Маше сбавить обороты и присесть, передохнуть.

С утра она убегала на рынок, днем занималась уборкой квартиры (Мария Тихоновна отличалась чрезмерной аккуратностью и педантичностью). Стирала, гладила, готовила, вечерами занималась с учениками, которые приходили часов в шесть и заставляли оживать молчавшее весь день пианино.

С Дружем хозяйка не гуляла: то ли не хватало времени на прогулки, то ли не возникало желания. Впрочем, щенку было вполне комфортно в компании хозяина. Так повелось, хозяйка уделяла Дружу мало внимания, большую часть теплоты и заботы щенок получал от хозяина.