Если у вас нет собаки…

— Что у вас? — спросила врач.

— Мы отнесли его на обочину, — сказал Илья.

— Кого? — все так же безучастно спросила врач.

— Мужчину, который лежал на дороге. Без сознания…

— Но иногда постанывает, — вставил Михаил.

Врач подошла к Денису Евгеньевичу. Секунд пятнадцать смотрела на него взглядом, полным отчуждения, затем все же соизволила наклониться.

— Что с ним?

— Мы бы тоже хотели это знать, — начал выходить из себя Илья.

— Катя, принеси перчатки, — врач села на корточки и запоздало заметила вертевшегося рядом Дружа.

— Чья собака?

— Его, — кивнул Миха.

— Уберите!

— Да как… как мы ее уберем? — растерялся Илья.

— Ну боже ж ты мой. Оттащите собаку! Мешает!

Илья позвал Дружа:

— Мухтар! Мухтар, ко мне!

Друж не двинулся с места.

— Возьми за ошейник и держи, — посоветовал Миха.

— Возьми и держи, блин. А самому слабо? Мухтар, иди сюда… ну… Иди. — Илья протянул руку, Друж позволил схватить себя за ошейник, но отходить от хозяина отказался.

Между тем врач натянула резиновые перчатки, дотронулась до шеи Дениса Евгеньевича, нащупала пульс, потом поочередно приподнимала ему веки, светя в лицо маленьким мощным фонариком.

— Катя, давай носилки, — она резко встала и обратилась к мужчинам: — Потребуется ваша помощь.

— Поможем, — ответил Илья. — Как он?

— Обморожение. Ой, нет, вы продолжайте держать собаку. Не отпускайте.

С водительского места «скорой помощи» неспешно вышел низкорослый шофер. Открыв задние дверцы, он помог Катерине выдвинуть носилки.

— Документы при нем были? — спросила врач, когда Михаил и водитель «скорой» положили Дениса Евгеньевича на носилки.

— Не знаю, мы не проверяли. Возможно, документы в кармане.

Водитель задвинул носилки в нутро машины с красным крестом. Лязгнули задние дверцы. Друж, почуяв неладное, стал вырываться.

— Тихо, Мухтар! Не надо.

Друж залаял.

— Не шуми.

— Куда вы его повезете? — обратился к водителю Михаил.

— Куда скажут, туда и повезу, — буркнул тот, спешно сев в машину.

— Сейчас будем звонить, — ответила врач. — По всей видимости, повезем в двадцатую. Они должны принять.

— А собака? — оторопело спросил Илья.

— Собака?

— С ней что делать, это ж его собака?

— Молодой человек, не морочьте мне голову вашими собаками. Я врач, а не собачница.

— Прикажете оставить ее здесь?

— Господи! Делайте с ней что хотите.

Неожиданно в разговор вмешалась Катя.

— Вы можете поехать за нами, — торопливо проговорила она чистым, звонким голоском. — Личность больного установят, найдутся родственники, им собаку отдадите.

Миха толкнул Илью в бок:

— Илюх, неудачный вариант. Я не поеду в больницу. И где вообще гарантия, что у него есть родственники? Подумай, сколько времени займет их поиск, и где будет находиться собака, к себе домой приведешь?

— Ну, едете? — спросила врач.

Ответом послужило молчание. Дверь закрылась, «скорая» сорвалась с места, синий глаз на крыше вновь замерцал. И вновь бесшумно.

Друж не бросился бежать за машиной, не пытался вырваться из рук Ильи. Друж бездействовал. Он смотрел на мерцающий синий глаз «скорой помощи», не осознавая до конца, что здесь и сейчас произошло нечто судьбоносное.

— Ленка меня живьем съест, — сказал Миха, взглянув на часы. — Столько времени потеряли.

Илья посмотрел на Дружа.

— Или спасли человеку жизнь.

— А она того стоит? Всех алкашей не спасешь. Все, бросай собаку, поехали.

Илья убрал руку с ошейника. Друж поднял на него увлажнившиеся глаза.

— Ты не обижайся, не могу я тебя взять с собой.

Друж заскулил.

— Беги домой, Мухтар. Беги туда, где твой дом, — добавил Илья после паузы. — Беги, Мухтар!

— Долго ты с собакой ля-ля разводить будешь? — крикнул Михаил.

Илья погладил Дружа по голове и подошел к машине. Прежде чем сесть на водительское место, обернулся.

— Беги, Мухтар! А с ним все будет хорошо, он вернется. Беги домой!

Вспыхнули глаза-фары, машина зарычала и промчалась мимо растерянного Дружа. Вот и все, закончилась суета, ушли страхи, разъехались люди, увезли хозяина — никого не осталось. Никого и ничего. Ночная тишина обволакивала морозным коконом.

Друж несколько раз перебежал дорогу, спустился вниз, обнюхал тщательнейшим образом места, источавшие запах хозяина; громко заскулил, призывая к справедливости судьбу-злодейку. Затем он подошел к заваленной снегом машине, отыскал углубление, в котором долго пролежал Денис Евгеньевич, потоптался, неумело и косолапо, и, свернувшись калачиком, угомонился.

* * *

Бледно-серый рассвет не принес облегченья; Друж долго брел по снегу, оставляя после себя неровную стежку следов. Время от времени останавливался, оборачивался назад, всматриваясь в затылок уходящей ночи. Ночь прошла, новый день принес новые страдания.

Совсем близко растревоженным зверем гудело оживленное шоссе: ревели машины, шипели шины, пронзительно стонали сигналы клаксонов. Друж лег возле поваленной березы, положив морду на шершавый ствол.

Ствол затрещал, Друж отпрянул от березы, с опаской глядя на неподвижное дерево. Вроде неживое оно, дерево-то, а трещит. Он вытянул шею, начал принюхиваться. Треск раздался над самой головой.

Над Дружем кружила суетливая сорока.