Если у вас нет собаки…

Двор, его родной двор, такой знакомый и в принципе ничем особо не примечательный, неожиданно начал превращаться в сказочную декорацию. Сначала белым покрывалом накрыло дорожки детской площадки и футбольное поле, где мальчишки гоняли мяч и куда Дружа упорно не пускал хозяин. Снег падал и падал, и площадка становилась гладкой, как стеклянная тарелка, и имела голубоватый оттенок. Мириады мерцающих песчинок создавали иллюзию плавного движения. Дружу и в самом деле показалось, что детская площадка ожила и потихоньку, будто старая уставшая черепаха, начала отползать в сторону. И футбольное поле искрилось светом и тоже шевелилось — оживало.

Немного погодя занесло скамейки, на которых любили коротать время молодые мамы и местные старухи. Песочница с затвердевшими кучками песка долго держала оборону, но к середине ночи, устав сопротивляться белой неизбежности, сдала позиции.

Припаркованные у тротуара машины превратились в невиданных зверей. Друж неотрывно смотрел на большие холмы с вытаращенными от ужаса (или округлившимися от предвкушения удачной охоты) глазами-фарами, готовый в любой момент уловить малейшее их движение и подать голос. Если машины — точнее, уже звери — оживут и зашевелятся, придется будить хозяев. Машины продолжали стоять неподвижно, их фары, ставшие в воображении Дружа звериными глазами, немигающе смотрели в пустоту.

А на деревьях, чьи толстые сучья укутались в снежные шубы, в неподвижном безмолвии сидели нахохлившиеся вороны. Распушив перья и втянув головы, птицы прижимались друг к дружке, согреваясь в холодной ночи. Приход зимы их озадачил, они были ей не рады. Что такое зима для вольной птицы? Это в первую очередь голод и холод. Но с холодом можно бороться, прижавшись телом к телу соплеменника. А голод… Как быть с ним? И снег кругом, и лед, и нет ни крошки съестного.

Зима пришла, ворвалась в город белым сумасшествием, закружила-завертела, поставила все с ног на голову. И нет ей ни до кого дела, она — хозяйка, она вправе поступать, как ей захочется, и — гори все синим пламенем, а зима своего не упустит.

Друж многого не знал, о многом не догадывался. Для него зима — необычное явление, не более. Пока необычное. Но пройдет время, пройдет год, второй, третий, щенок вырастет, превратится во взрослого пса, на многое посмотрит другими глазами. Придут опыт, мудрость, понимание и оправдание.

Ко всему привыкаешь. Таков закон!

Но пока Друж был неопытным щенком, пока он не утратил способности (а быть может, дара) удивляться и восхищаться всем, к чему у взрослых собак давно выработалось равнодушие, его нестерпимо волновали малейшие перемены, затрагивающие собственные щенячьи интересы.

Сегодня ночью Дружа волновала зима. Она была в новинку.

Друж быстро освоился и полюбил зиму, сумев отыскать в ней крупинки (а иногда и целые глыбы) радости.

Как приятно бежать по снегу, слыша хруст тонких хрустальных корочек, ощущая под лапами не твердь земли, а мягкость снежный подстилки. И за сугробами, во время игр с подросшей Шилой, прятаться намного интересней. Притаишься за таким белым великаном и ждешь, когда выскочит Шила. А она осторожничает — знает, что Друж где-то поблизости, бдительность проявляет. Крадется по снегу, принюхивается, втягивая носом морозный воздух.

Дружу не терпится выдать свое присутствие, он слышит шаги Шилы, продолжая сидеть в укрытии. Вот сейчас она подойдет ближе, остановится, высунет голову, и тогда… Тогда он выскочит и повалит Шилу на снег. И сам упадет, начнет кататься на спине, а потом обязательно хорошенько отряхнется, и над ним воспарит прозрачное снежное облако.

В такие моменты Дружу начинает казаться, что снег — это белое счастье. Его много, и каждому разрешено взять свой кусочек.

Даже грозный Марсель не чурается игр на снегу. Всегда степенный вальяжный мастиф, будто маленький, соскучившийся по забавам щенок, бегает за Дружем, оставляя на снегу глубокие вмятины своих внушительных лап.

Вредная такса Черри, не сумевшая в течение осени обуздать несносный характер, появляется в сквере под звуки собственного лая. Лает на всех: на людей, на животных, на деревья, скамьи и фонарные столбы. Семенит короткими лапками по снегу, головой вертит, словно боится не заметить того, кого можно с чувством облаять, изредка принюхиваясь к местам, где успели оставить свой след другие собаки.

Черри обожает принимать снеговые ванны. Заберется неумело на сугроб, потопчется пару минут, потявкает — и давай кувыркаться. Извивается на снегу ужом, радуется, и вроде даже добрее становится.

Во время одной из таких процедур Друж не выдержал и подбежал к Черри.

— Приветик, — гавкнул он.

Такса вскочила на лапки и, забыв отряхнуться, пошла в наступление.

— Что тебе от меня нужно? Кто ты вообще такой?

— Поздороваться подошел. Я Друж, разве ты меня не узнала?

— Я тебя не знаю и знать не хочу!

— Злюка! — не выдержал Друж.

Черри зашлась в лае.