Если я полюблю…

Сара только хмыкнула, увидев Джека, когда тот на следующее утро вошел в столовую. И он, и она после прошедшей ночи выглядели не лучшим образом. Первым его желанием было как можно быстрее уйти из столовой, схватить тарелку с едой и подняться к себе, чтобы она ничего не заподозрила, глядя на его лицо. Но он так устал, что ему было все безразлично. Он чувствовал себя совершенно измотанным: приложить столько усилий, чтобы приблизиться к ней. А теперь от него требовалось не меньше, если не больше усилий, чтобы держаться от нее подальше. Он так устал, что ему было все равно, – пусть, если захочет, шутит и насмехается над ним сколько угодно. Кроме того, он не выспался и был совершенно не в духе.

По возвращении в дом Форрестеров он долго не мог уснуть, и вообще спал очень скверно.

– Доброе утро, – поздоровался Джек и принялся накладывать еду себе на тарелку.

– Скорее добрый день, – уколола Сара, но лицо ее оставалось мрачным. – Вы пришли даже позже меня.

Джек озадаченно поглядел на часы на каминной полке.

– А, вот почему мы одни за столом.

– Отец, как обычно, у себя в историческом обществе, Бриджет упражняется на пианино, хотя непонятно, чему она еще может научиться. А мама вместе с Амандой поехали к модистке. Сестренка опять выросла из своего недавно сшитого платья.

Сара кокетливо наклонила голову, точно так, как она это делала вчера вечером, когда была такой шаловливой и бойкой. Джек так живо представил себе вчерашнюю Сару, что даже прослушал вопрос, который она ему задала.

– О чем вы меня спросили?

– Я спросила, поздно ли вы вчера легли спать?

– Да, очень поздно. – Джек уставился в тарелку, словно ища там ответы на ее последующие вопросы. Весь вчерашний вечер он, как и предполагалось, провел у Маркуса Уорта. Голова была ужасно тяжелой, он с трудом соображал, вспоминая, что следует говорить в качестве оправдания.

– Я вас понимаю. Последние два дня вас часто не бывает дома, что вполне объяснимо.

– Да?! В самом деле?

Она посмотрела на него с явным недоумением.

– А как же! Ведь с «Аморатой» покончено.

Только теперь Джек заметил газету на столе рядом с ней. Ах да, «Амората». Неужели уже целых два дня прошло с той минуты, когда ему стало известно, что он уволен. Ведь с тех пор случилось так много! Он встретил настоящего Синего Ворона, познакомился, причем очень близко, с братьями Уорт в мрачном подвале. А что было вчера?!

Он протянул руку, и Сара подала ему газету.

Там, в отделе военной хроники, сообщалось об «Аморате». Очень коротко, всего несколько скупых строк.

«Списан с военной службы: «Амората», линейный корабль. Экипаж доблестно сражался на морях во время последних войн. Судно сильно изношено и не годится для дальнейшей службы. Адмиралтейство приняло решение отправить его на слом, а металлические части – на переплавку».

– Мне очень жаль, Джек, – искренне сказала Сара.

– Ну что ж, рано или поздно, но это должно было произойти. Впрочем, об этом было нетрудно догадаться. Вы сами более чем прозрачно намекали мне о грядущей отставке, – глухо ответил он.

– Да, но ведь от этого не легче.

– Разве от такого может быть легче? – с горечью спросил он.

Сара пожала плечами и отпила глоток крепкого чая.

– Забудьте о прежней жизни и начните новую.

Джека внезапно осенило. Он пристально посмотрел на нее, как будто впервые разглядел в ней то, что раньше не замечал.

– Простите меня, – мягко произнес Джек. Впервые он ощутил, что она пережила. И каким образом сумела выстоять. Она просто стала другим человеком.

А он, разве он не пошел по ее пути?

– Не берите это так близко к сердцу, Джек.

– Простите меня за все, – глухо сказал он, опуская глаза вниз, прямо в тарелку, на которой лежали бисквиты. – За все, что произошло после моего появления в вашем доме. За то, что я осуждал вас. За то, что оставил вас в танцевальном зале. За все… другое. Я был не прав.

Он поднял глаза, и по ее неподвижному лицу, по краске, разлившейся на щеках, он понял, как сильно тронули ее его слова.

– Вы столько раз просили у меня прощения за это, что мне неловко.

– Да, просил, но вы ведь не принимали моей просьбы, потому что я ничего не понимал.

– Что вы не понимали, Джек? – Сара притворно рассмеялась, чтобы скрыть смущение.

– Что чувствуешь в душе, когда прежней жизни наступает конец.

– Ах, – тихо вздохнула она. – Я принимаю ваши извинения.

– Благодарю, мисс Форрестер.

– Не стоит, лейтенант. – Помолчав, она добавила: – Я тоже прошу вас извинить меня за излишнюю резкость.

– Я тоже принимаю ваши извинения, – улыбнулся Джек. – Что собираетесь делать сегодня, Сара?

– Ничего особенного. Думаю пройтись по магазинам, а может, проедусь верхом по парку. Надо немного освежиться перед золотым балом.

Он совсем забыл о том, что сегодня вечером будет золотой бал. Бал, устраиваемый в честь короля. На нем будут присутствовать все сливки светского общества, все мало-мальски значительные и известные лица.

– А вы, как Золотая Леди, обязаны быть на нем. Но почему вы нервничаете? Или мне кажется?

– Дело в том, что я довольно долго не выезжала и не виделась со своими друзьями, – ответила Сара.