Если бы смерть спала

Нет, меня не посадили под замок. Сделав очередной неудачный заход, окружной прокурор отправил меня в другую комнату с детективом по фамилии О’Лири, у которого я выиграл за два часа три доллара двенадцать центов в джин-рамми. Я был решительно настроен дать ему возможность отыграться, но тут за мной пришли, чтобы отвести в кабинет к Мандельбауму, где уже сидел Натаниэль Паркер. Когда я обменялся рукопожатием с Паркером, Мандельбаум предупредил меня о запрете покидать пределы штата, и я попросил уведомление в письменной форме, в ответ он послал меня ко всем чертям, но я позволил себе усомниться, что на них распространяется его юрисдикция, после чего Паркер выпроводил меня из кабинета.

На улице я спросил Паркера:

– Ну и во сколько меня оценили на этот раз?

– Арчи, никакого залога. Никакого постановления об аресте. Я убедил Мандельбаума, что ситуация этого не требует, и обещал, что вы никуда от них не денетесь.

Я был немного разочарован, так как быть отпущенным под залог приятно для самолюбия, поскольку дает ощущение собственной важности, востребованности, позволяет почувствовать, что людям ты не безразличен. Однако я не стал упрекать Паркера – он сделал все, что мог. Мы сели в одно такси, и Паркер высадил меня у старого особняка из бурого песчаника на Западной Тридцать пятой улице, сказав, что у него деловая встреча. Поблагодарив адвоката за то, что не бросил в беде, я подошел к нашему крыльцу. На часах было 18:23.

Вулф сидел за письменным столом с книгой в руках. Неохотно оторвав глаза от страницы, он пробурчал нечто вроде приветствия и снова углубился в чтение. Я подошел к своему рабочему месту проверить, нет ли для меня сообщений, но ничего не нашел. Тогда я сел в кресло и спросил:

– Что-нибудь случилось? – Когда Вулф, не глядя на меня, ответил «нет», я продолжил: – Паркер передавал вам привет. Ему не пришлось платить залог. Он уговорил Мандельбаума этого не делать. – (Вулф снова буркнул нечто нечленораздельное.) – Они решили, что личные дела Джаррелла больше не являются его личными делами. И могут прийти по вашу душу в любое время. Самое позднее утром. Вам нужен отчет? – (Вулф, не поднимая глаз, в очередной раз ответил «нет».) – Какие-нибудь инструкции?

Вулф поднял на меня глаза:

– Арчи, я читаю. – И снова уставился в книгу.

Меня так и подмывало чем-нибудь в него запустить, но под рукой оказалась лишь пишущая машинка, а она мне не принадлежала. Впрочем, можно было бы запустить в него телефоном, однако он мне тоже не принадлежал, да и длины провода явно не хватило бы. Тогда я встал с места, вышел из кабинета, поднялся в свою комнату, принял душ, но бриться не стал, надел чистую рубашку, костюм полегче и принялся пришивать к пижаме пуговицы, и тут позвонил Фриц сообщить, что обед готов.

Уже за столом я понял: у нас явно что-то происходит. Вулф казался таким раздражительным вовсе не потому, что наши перспективы были слишком мрачными, отнюдь: он выглядел смурным, поскольку почувствовал вкус крови или предвкушал это. Как бы ни обстояли наши дела, он всегда наслаждался едой, и после тысячи трапез за одним столом с Вулфом я выучил наизусть все оттенки его поведения. По его манере намазывать паштет на крекер, разрезать заливное из говяжьего филе, накалывать на вилку салат, выбирать сыр на сырной тарелке я с ходу догадался, что Вулф ухватил кого-то за хвост или готовился ухватить. По крайней мере, этот самый хвост находился в пределах видимости.

Когда мы перешли в кабинет выпить кофе, я подумал, что Вулф позволит и мне приобщиться, но нет. Сделав три глотка, он снова взялся за книгу. Что было явным перебором. Я уже начал гадать, стоит мне предпринять лобовую атаку или лучше зайти с тыла, но тут кто-то позвонил в дверь, и я пошел открывать. Учитывая поведение Вулфа, я бы не удивился увидеть перед собой всю гоп-компанию, всех семерых, с тремя подписанными и готовыми к предъявлению копиями коллективного признания, однако на крыльце стоял какой-то незнакомый мужчина средних лет в светло-коричневом костюме и без шляпы.

Я открыл дверь, и он, не дав мне опомниться, сказал:

– Это дом Ниро Вулфа?

– Все верно.

– Вы Арчи Гудвин?

– Тоже верно.

– Хорошо. – Незнакомец протянул мне маленький сверток. – Это для Ниро Вулфа.

Вручив сверток, он повернулся и начал спускаться с крыльца. Я окликнул его, но он, не оборачиваясь, крикнул через плечо: «Расписки не нужно!» – и как ни в чем не бывало продолжил путь. Я посмотрел на сверток. Размером со спичечный коробок. Завернут в заклеенную скотчем коричневую бумагу. Если там и были фамилия или адрес, их, похоже, написали невидимыми чернилами.

Я закрыл дверь, вернулся в кабинет и сказал Вулфу:

– Человек, который мне это вручил, сообщил, что посылка для вас, но я не знаю, с чего он это взял. На посылке нет имени. Она не тикает. Может, стоит открыть ее под водой?

– Как тебе будет угодно. Впрочем, посылка слишком маленькая, чтобы быть опасной.