Читаем Если бы Пушкин… полностью

Длящаяся многие годы и все растущая популярность его песен дает основание уточнить одно давнее определение этого жанра, которое когда-то дал Павел Антокольский и которое не раз повторял и сам автор, говоря, что «это не совсем песня, это способ исполнения своих стихотворений под аккомпанемент».

Четверть века назад в этой формулировке был определенный резон и даже насущная необходимость: она выводила песни Окуджавы из-под яростного обстрела профессионалов-композиторов, профессионалов-гитаристов и профессионалов-вокалистов.

Но теперь, когда улеглись страсти, так бурно бушевавшие два десятилетия назад вокруг этого имени, и когда уже десятки песен Окуджавы прозвучали с экранов кино и телевидения, легли на граммпластинки, вошли в спектакли и радиопередачи, – теперь стали совершенно несомненны и их музыкальные достоинства, высокий уровень композиторского и исполнительского дара Булата Окуджавы. Еще для многих необычного, но уже почти для всех очевидного. Мелодии песен Окуджавы, чаще простые, а иногда и весьма прихотливые, удивительно красивы…

Пленяют, околдовывают слушателей песен Окуджавы и красивый тембр его голоса, и обаятельная манера исполнения… Может быть, поэтому большинство любителей песен Окуджавы так ревниво относятся к любому другому исполнению этих песен и даже к самой малой, самой деликатной попытке сделать более ярким, выразительным их звучание при помощи какого-либо звукотехнического приема или дополнительного музыкального сопровождения…

Последнее замечание как нельзя более точно.

В начале 1960-х в Польше была выпущена пластинка, на которой песни Булата были записаны в исполнении нескольких замечательных польских певцов – под аккомпанемент то ли маленького оркестра, то ли электрогитары. Пели польские певцы изумительно, а главное, на редкость тактично, нимало не выпячивая свою исполнительскую манеру Аккомпанемент звучал божественно… Но в конце пластинки, последним ее номером прозвучал голос самого Булата: одну свою песню (про Агнешку) он спел сам. И одинокий голос Булата, самые простые, непритязательные переборы его гитары, на которой он и играть-то толком не умел, легко, без малейшего усилия заслонили, победили все эти музыкальные и исполнительские изыски. И тончайшую оранжировку, и виртуозный музыкальный аккомпанемент, и безукоризненный «вокал» профессиональных певцов-исполнителей.

Но произошло это, я думаю, не благодаря, как уверяет нас Шилов, высокому уровню композиторского и исполнительского дара Булата Окуджавы. И уж совсем не благодаря красивому тембру его голоса и обаятельной манере исполнения.

Голоса у польских певцов были, быть может, даже более красивого тембра, чем у Булата. И манера их исполнения была никак не менее обаятельна, чем у него.

Причина его «победы» была иная.

Все дело тут в том, что слово «исполнение» применительно к Булату вообще не уместно. Ведь слово это как бы предполагает, что есть некое произведение, которое может быть исполнено – так или иначе. Тем исполнителем или другим. (Как, скажем, вальс Шопена – разными пианистами, а «Рондо-каприччиозо» Сен-Санса – разными скрипачами.)

В случае Булата Окуджавы все дело в том, что голос и интонация певца, авторская манера воспроизведения его песен – все это является как бы живой плотью произведения, его телом. И оторвать песню Булата от его голоса, от его индивидуальной, только ему одному присущей интонации – это все равно, что пытаться извлечь душу из тела.

Песни Булата, оторванные от его голоса, теряют неизмеримо больше, чем песни – хоть того же Галича.

Перейти на страницу:

Все книги серии Личный архив. Письма. Мемуары. Дневники

Похожие книги

Адмирал Советского Союза
Адмирал Советского Союза

Николай Герасимович Кузнецов – адмирал Флота Советского Союза, один из тех, кому мы обязаны победой в Великой Отечественной войне. В 1939 г., по личному указанию Сталина, 34-летний Кузнецов был назначен народным комиссаром ВМФ СССР. Во время войны он входил в Ставку Верховного Главнокомандования, оперативно и энергично руководил флотом. За свои выдающиеся заслуги Н.Г. Кузнецов получил высшее воинское звание на флоте и стал Героем Советского Союза.В своей книге Н.Г. Кузнецов рассказывает о своем боевом пути начиная от Гражданской войны в Испании до окончательного разгрома гитлеровской Германии и поражения милитаристской Японии. Оборона Ханко, Либавы, Таллина, Одессы, Севастополя, Москвы, Ленинграда, Сталинграда, крупнейшие операции флотов на Севере, Балтике и Черном море – все это есть в книге легендарного советского адмирала. Кроме того, он вспоминает о своих встречах с высшими государственными, партийными и военными руководителями СССР, рассказывает о методах и стиле работы И.В. Сталина, Г.К. Жукова и многих других известных деятелей своего времени.Воспоминания впервые выходят в полном виде, ранее они никогда не издавались под одной обложкой.

Николай Герасимович Кузнецов

Биографии и Мемуары
100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 великих интриг
100 великих интриг

Нередко политические интриги становятся главными двигателями истории. Заговоры, покушения, провокации, аресты, казни, бунты и военные перевороты – все эти события могут составлять только часть одной, хитро спланированной, интриги, начинавшейся с короткой записки, вовремя произнесенной фразы или многозначительного молчания во время важной беседы царствующих особ и закончившейся грандиозным сломом целой эпохи.Суд над Сократом, заговор Катилины, Цезарь и Клеопатра, интриги Мессалины, мрачная слава Старца Горы, заговор Пацци, Варфоломеевская ночь, убийство Валленштейна, таинственная смерть Людвига Баварского, загадки Нюрнбергского процесса… Об этом и многом другом рассказывает очередная книга серии.

Виктор Николаевич Еремин

Биографии и Мемуары / История / Энциклопедии / Образование и наука / Словари и Энциклопедии