Если бы мы были злодеями

– Что? – спросила она усталым голосом и оглянулась.

Я топтался позади нее, неопределившийся, неуверенный, проклинающий собственное косноязычие.

– Ты, хм… хочешь спать сегодня одна? – спросил я в отчаянии.

– Не знаю, – ответила она с резким саркастическим смехом. – Хочешь спать со мной или предпочтешь Джеймса?

Я отвел взгляд, надеясь скрыть румянец ярости, вспыхнувший на щеках. Когда я вновь посмотрел на нее, она качала головой, ухмыляясь уголком рта, то ли с жалостью, то ли с презрением. Она не стала дожидаться ответа: просто повернулась и стала подниматься по лестнице. Я смотрел ей вслед, мои шестеренки бешено крутились, выдавая десятки неадекватных ответов, пока она не ушла и не стало слишком поздно даже для того, чтобы просто окликнуть ее по имени.

Я задержался у подножия лестницы, раздумывая о том, что делать. Может, ворваться к ней в комнату, прижать к стене и целовать до тех пор, пока она не задохнется собственными резкими словами, или пойти в Башню и попытаться выспаться. Я был слишком труслив для первого и слишком взвинчен для второго. Не в силах принять решение, я потянулся за пальто.

Ночь выдалась такой холодной, что, выйдя на улицу, я почувствовал себя так, будто получил пощечину. Набрав полную грудь воздуха, я двинулся к деревьям, приподняв плечи, чтобы воротник прикрыл уши. Похожая на кости скелета ветка хлопнула меня по щеке, но я был настолько ошарашен, что почти ничего не почувствовал. Я шагал, уставившись в землю, высматривая корни и камни, о которые мог бы споткнуться в темноте. Я добрался до причала, почти не осознавая, куда иду. Ноги сами привели меня к озеру, словно и не было иного места на земле. Ночью оно казалось черным и неподвижным, как зеркало, россыпь звезд идеально отражалась на поверхности воды. Луны не было видно: лишь маленькая круглая прореха в звездном поле там, где должно быть ночное светило. В конце причала, свесив ноги, в одиночестве сидел Александр.

Я остановился позади него. Вероятно, он услышал мои шаги, но никак не отреагировал, просто сидел, глядя на озеро и сложив руки на коленях.

– Можно присоединиться к тебе? – поинтересовался я, и мой вопрос повис в воздухе вместе с морозным облачком пара.

– Конечно, – ответил он.

Я сел рядом, сунув руки в карманы. Примерно минуту мы молчали.

– Курнешь? – спросил он наконец.

– Да.

Он кивнул и, не глядя на меня, полез во внутренний карман куртки. Протянул мне косяк и опять пошарил в кармане в поисках зажигалки. Зажег его, и я затянулся так глубоко, что дым обжег горло.

– Спасибо, – сказал я после второй затяжки и передал ему косяк.

Он снова кивнул, глядя на озеро.

– Как все прошло? – спросил он.

Я решил, что он имел в виду мой разговор с Мередит.

– Не очень.

Мы опять замолчали. Дым и наше дыхание кружились и свивались над головами, прежде чем поплыть над водой. Я попытался не думать о Мередит, но никак не мог отвлечься. В каждом уголке сознания затаились на всех четырех лапах сомнения и страхи, готовые при малейшей провокации прыгнуть и впиться в меня зубами и когтями.

– Колборн был сегодня в Замке, – вдруг вырвалось у меня.

Я никому не рассказывал о визите Колборна и его младшего напарника, но то, что я узнал, так угнетало меня, что я уже не мог сдержаться.

– Когда? – требовательно спросил Александр.

– Сегодня днем.

– Ты говорил с ним?

– Нет, но я слышал, как он разговаривал с другим полицейским. – Я поерзал, чтобы не отморозить конечности. – Молодой рыжий парень. Не видел его раньше.

Александр проглотил целый клуб дыма, который совершенно по-драконьи вырвался из его ноздрей.

– О чем они говорили? – спросил он с неуверенностью, которая свидетельствовала, что на самом деле он не хочет ничего знать.

– Обо всем. – Я свободно взмахнул рукой, «задев» при этом и озеро, и причал, и нас обоих.

Александр кивнул и нервно пососал косяк: кончик самокрутки вспыхнул оранжевым, единственный яркий уголек в унылой иллинойской глуши.

Потом он снова передал мне косяк, который к тому моменту превратился в бычок.

– Я думаю, он что-то подозревает.

– Колборн?

– Ага, – ответил я. – Он догадался, что мы врем. Правда, не знает деталей.

Александр провел рукой по волосам, почесал затылок.

– Дерьмо.

– Ага. – Я сделал последнюю нервную затяжку и выбросил окурок. – Что будем делать?

– Ничего, полагаю, – сказал он. – Будем придерживаться нашей легенды. Постараемся не выдать себя.

– Мы должны рассказать остальным. Он только и ждет, когда кто-нибудь из нас оступится.

Александр покачал головой.

– Ребята будут вести себя неадекватно, если ты им сообщишь про Колборна. По крайней мере Рен. Не надо ей сейчас ничего говорить.