Если бы мы были злодеями

Он оказался больше, чем я ожидал, – как галерея, но с низким потолком и не такой светлый. Окна выходили на лужайку и озеро, и если бы я прищурился, то смог бы разглядеть три темные фигуры на причале. Люди. Полицейские. Дверь с грохотом захлопнулась за мной, и я вздрогнул. В комнате было четверо. Фредерик замер в углу возле шкафа. Холиншед опустил голову и прислонился к массивному письменному столу с когтистыми лапами-ножками. Гвендолин сидела за этим же столом, запустив руки в волосы. Молодой широкоплечий мужчина с песочной шевелюрой, одетый в коричневый бомбер поверх рубашки с галстуком, поднялся со стула и направился прямиком ко мне (я мельком видел его в Замке, прежде чем копы загнали нас в Деллехер-холл).

– Доброе утро, Оливер. – Он протянул мне руку, и я пожал ее одеревеневшими липкими пальцами.

– Это детектив Колборн из полицейского управления Бродуотера, – сказал Холиншед и посмотрел на меня поверх очков с безжалостным и суровым выражением на лице. – Он собирается задать вам несколько вопросов о Ричарде.

Гвендолин тихонько всхлипнула и прикрыла рот ладонью. Я с трудом сглотнул.

– О’кей.

– Не нужно нервничать, – мягко произнес Колборн. – Просто поведай мне о том, что случилось. Если ты не вспомнишь какие-то детали, так и скажи. Это совершенно нормально. Отсутствие информации лучше, чем неверная информация.

– О’кей, – повторил я.

Язык у меня был словно наждачная бумага.

– Почему бы тебе не присесть? Располагайся поудобнее. – Он указал на стул, стоявший позади меня.

(Прямо перед столом Холиншеда был еще один, тоже свободный.)

Я подчинился, гадая, исчезнет ли стул раньше, чем я сяду на него, и не упаду ли я на пол. В этот момент ничто в мире не казалось надежным и материальным – даже мебель. Колборн уселся напротив меня, полез в карман, извлек оттуда портативный черный диктофон и поставил на край стола. Техника уже работала, и на меня сердито уставился крошечный красный огонек.

– Не против, если я буду записывать? – вежливо осведомился Колборн, хотя я понимал, что не могу сказать «нет». – Тогда мне не придется конспектировать, и я смогу внимательно выслушать твой рассказ.

Я кивнул и сложил руки на коленях, поскольку не представлял, что еще делать с ними. Колборн наклонился вперед.

– Итак, Оливер. Можно звать тебя просто Оливер?

– Конечно.

– И ты учишься на четвертом курсе театрального отделения.

Я не знал, должен ли отвечать, поэтому ответил с опозданием на долю секунды:

– Да.

Колборн вроде бы ничего не заметил и продолжил:

– Декан Холиншед сказал мне, что ты из Огайо.

– Да, – подтвердил я.

– Ты вообще скучаешь по дому? – спросил он, и я почти почувствовал облегчение.

– Нет.

Я мог бы добавить, что Деллехер стал для меня настоящим домом, но мне не хотелось говорить ничего лишнего.

– А город, где ты родился и вырос, большой? – Колборн.

– Ну… Средний, я полагаю. Побольше Бродуотера. – Я.

– Ты ходил в театр в старших классах? – Колборн.

– Да. – Я.

– Тебе нравилось? На что это было похоже? – Колборн.

– Было нормально. Не так, как здесь. – Я.

– Потому что здесь… – Колборн.

– Лучше. – Я.

– Вы близки? Вы шестеро? – Колборн.

Я поежился от этих слов. Нас всегда было семеро. Даже до того, как мы узнали, кто отобран на четвертый курс, мы не сомневались, что нас будет именно семь.

– Как родные, – ответил я, щурясь и изучая половицы.

В горле что-то сжалось, в глазах появилось легкое покалывание.

Колборн подождал немного и спросил уже тише:

– Ты живешь в одной комнате с Джеймсом Фэрроу, да?

– Да.

– Ты спал там после вечеринки?

Я кивнул, не вполне доверяя собственному голосу. Мы решили, что Джеймс и я будем поддерживать друг друга. Тот факт, что один пьяный первокурсник видел меня на лестнице с Мередит, вовсе не означал, что мы должны признаться в том, что произошло сразу же после скандала с Ричардом.

– Во сколько ты отправился спать? – допытывался Колборн.

Я прокашлялся и заморгал.

– Сложно вспомнить. Я был не очень трезвым, – ответил я. – В два часа. Или в половине третьего… Что-то около того.

– О’кей. Расскажи мне обо всем, что случилось на вечеринке, и, пожалуйста, как можно точнее.

Мой взгляд метнулся от Колборна к Фредерику, а потом к Холиншеду. Гвендолин уставилась на столешницу, ее рыжие волосы спутались и потускнели. Я вытер вспотевшие ладони о джинсы.

– Нет неправильных ответов, – добавил Колборн.

Его голос был глубоким, но спокойным, с мягкой хрипотцой, которая заставляла его казаться старше, чем он был на самом деле.

– Мне просто нужно восстановить последовательность событий. Итак, Оливер…

– Конечно. Извините. – Теперь я потер лоб и уронил руку на колени. – Ну… Джеймс, Александр и я вышли с Фабрики после десяти тридцати… мы не спешили, поэтому, вероятно, добрались до Замка около одиннадцати. Мы выпили и разошлись. Я… ну… немного побродил вокруг. Кто-то сказал мне, что Ричард в библиотеке, пьет в одиночестве.

– Есть идеи, почему он не общался с остальными? – спросил Колборн.

– Я решил, что он присоединится к нам, когда будет готов, – ответил я.

Он кивнул с непроницаемым выражением на лице.

– Продолжай.

Я посмотрел в окно, на далекие, залитые солнцем деревья.