Ересь Робаута: Битва за Макрейдж (ЛП)

С яростным ревом Жиллиман бросил Эонида через зал, и тот упал на мраморный пол. Пожертвованный Сын впервые за всё время схватки закричал от боли, когда его позвоночник был раздавлен под доспехами, и боль была еще сильнее, когда рана зарастала, а отломанные куски костей и разорванные нервные окончания были принудительно воссоединены. Он лежал на земле, дрожа и пытаясь преодолеть боль. «Пока нет, » — подумал он про себя. «Я пока не могу остановиться. Нужно больше времени…»

— Это не имеет значения! — заорал Жиллиман. — Даже если ты являешься воплощением его давней силы, это ничего не меняет. Ты умрёшь здесь и сейчас, и последний вздох этого сгинувшего бога будет напрасным. Ты — не что иное, как еще одно испытание, поставленное Силами Хаоса на моем пути, чтобы доказать мою ценность для них, прежде чем я верну свое законное место в качестве верховного владыки Хаоса!

Медленно, мучительно, Пожертвованный Сын поднялся на ноги. Эонид избавился от шлема, разбитого вдребезги от удара, и его сила была почти исчерпана, поэтому он не мог с её помощью восстановить головной убор. Его лицо, обнажившееся впервые за бесчисленные века, было покрыто ушибами и порезами. Однако Тиэль все еще улыбался, а потому Жиллиман насторожился.

— Ты всегда был… такой слепой. Всегда так уверен… ты знал… что происходит. Но сейчас… как и прежде… ты слепой. Ослепленный своей гордостью… и своей уверенностью во всём вокруг тебя. Я… не… аватар. И при этом… никогда… не собирался убить тебя.

Дрожащая правая рука Эонида извлекла из сумки на поясе маленький металлический цилиндр с красной кнопкой на одном конце, уже нажатой, и мигающим красным огоньком на стержне.

— Слишком поздно, Робаут. Ты… слишком поздно.

В тот момент, когда последнее слово покинуло губы Эонида, земля сотряслась, и через доли секунды чудовищная ударная волна обрушилась на святилище.

— ЧТО ТЫ НАДЕЛАЛ? — взревел Жиллиман, изо всех сил пытаясь удержаться на ногах, когда пол раскололся от землетрясения.

— Бомба, найденная Титом на Грайи, — выдохнул Эонид. — Мои еретехи изучали её и скопировали… повысив разрушительную силу примерно в сто раз. Они поместили бомбу в тот храм, где мы нашли Бе’лакора. Я нажал на детонатор, как только увидел, что ты пробудился… все, что оставалось, — это отвлекать тебя, выиграть достаточно времени, чтобы бомба пришла в действие. Сначала Альфарий на Эскрадоре… а теперь я. Скажи мне… о могучий Тёмный Повелитель Хаоса. Каково это… быть побеждённым одним и тем же трюком… дважды?

Жиллиман взвыл от ярости. Он ощущал, как разрушение распространяется вслед за детонацией, ощущал полное уничтожение сотен миллионов культистов и муки планеты. Он ощущал смерть своего родного мира и чувствовал, что его амбиции превращаются в пепел вместе с самой первой планетой, которую он завоевывал.

И всё же он мог кого-то спасти. Жиллиман привлёк всю свою силу к себе и подобно богу обратился к каждому Ультрамарину на планете. Он схватил их за тела и души и телепортировал их на борт преданных ему звездолетов, парящих над планетой, зашвырнув их в пустые отсеке, не заботясь об их комфорте. Астартес из других Легионов Предателей, которые воевали на стороне Жертвенного Сына, были брошены на Макрейдже и принялись срочно вызывать свои звездолёты, чтобы за ними прибыли десантные челноки и спасли от неминуемой гибели. Лишь немногие из них смогли сбежать с Макрейджа и столкнулись с трудным выбором: что делать дальше?

Что касается самого Жиллимана, он телепортировался прочь, бросив ядовитый взгляд на окровавленное тело Эонида, который продолжал улыбаться, даже когда святилище разваливалось вокруг него.

******

«Он здесь! Он вернулся! Он восстал со своег отрона, воскрешённый кровью своих детей! Предательство некогда возвысило его, и благодаря предательству он восстал вновь!

Море Душ кричит, будущее пылает! Я вижу, как звёзды превращаются в пепел, я вижу смертоносный дождь на миллионах планет! Я вижу, как яд Хаоса распространяется по душе Галактики! Я вижу мрачную судьбу, уготованную нам всем! Я слышу крики триллиона душ, обречённых на вечные муки, слышу обещание Империума Хаоса! Скорбите и плачьте, дети Императора, ибо Надежда погибла и Спасение сгорело! Галактический пожар был зажжён, и всем суждено закричать, прежде чем пепел осядет!

Потерянные и Проклятые возвращаются, неисчислимое войско, выкованное в единый меч, удерживаемый Его рукой!

Конец близок!

И всё же…

И всё же, я что-то вижу.

Что это может быть? Бог-Император, что это может быть?

Сын, он здесь! Огонь, огонь и смерть… я вижу красную эмблему и слышу смех человека и вопли Богов! Я вижу презрение пред ликом забвения и горение углей надежды!

Победа, оплаченная кровью, разрушенные планы величайшего предателя… Я слышу, как раскалывается мир, как сгинул великий кошмар! Я вижу его погибель, погибель в огне, его наследию зла наступил конец…

Пал, в конце концов, пал… МАКРЕЙДЖ ПАЛ!

Отрывок из записи бормотания имперского псайкера-провидца Доминика перед его смертью от сердечного приступа.

******

Всё было кончено.